Владмур тратит ещё несколько минут, внимательно осматривая
окрестности. Но сколько бы он не старался, его взгляд не может
найти и намёка на засаду. Это просто лагерь с одним человеком — это
всё, что он может сказать.
Тяжело выдохнув, Владмур убирает глаза от бинокля и передаёт его
пожилому товарищу.
— Не нравится это всё, — наконец произносит молодой человек,
поправляя густую копну чёрных волос.
— Тогда что будем делать, Владмур? Мы уже четыре дня слоняемся
по этой местности в поисках лагеря революционной армии. Люди устали
и измождены.
— Дай подумать. — Революционер хмурится. Плавно отползая с
возвышенности и оказавшись в безопасности тени, юноша позволяет
себе подняться в полный, высокий рост. Внизу его уже ждут несколько
сотен человек. Они все — его люди, его ответственность. Те, кому он
обещал свободу от тирании Империи. Те, кто пошёл за ним
добровольно, искреннее веря, что справедливость можно восстановить
в этом проклятом государстве.
Но несмотря на весь их внутренний огонь, Владмур признаёт не
очень приятный факт: они кучка оборванцев. Они не имеют единой
униформы: кто-то наряжен в белоснежные облачения имперских солдат,
а большинство все ещё носит свои гражданские лохмотья. Причем, по
скромному мнению самого юноши, «лохмотья» это мягко сказано. Тут
больше подойдёт «рваные тряпки».
И, разумеется, вчерашние работяги с полей вооружены
соответственно. Владмур предпочитает закрыть глаза на грубо
сделанный самопал огнестрела, который, в лучшем случае, попадет со
второй попытки в недвижимую цель. Грубо сделанные топоры, вилы,
мечи — ему пришлось вооружать их всем, что может сгодиться в
качестве оружия.
Но эти оборванцы — его люди! Его ответственность! Он их
обязательно выведет из этой глуши. И потому, почувствовав моральную
поддержку сотни взглядов, он крепко задумывается, устремив свой
взор к безмятежному ночному небу, покрытому звёздным полотном.
«Это явно засада. Спору нет. Но я не вижу никаких признаков
этого. Нет ни одного намёка или даже подозрения на это. А я знаю
все имперские уловки — когда-то этим сам занимался, пока не
осознал, какое дерьмо я делаю. По-хорошему, стоит обойти это место.
Но…»
Взгляд Владмура плавно опускается на его последователей.
Грязные, плохо вооружённые работяги, что уже несколько дней не
знают радости крепкого сна и сытной пищи. Они уже несколько дней
ходят с пустым желудком. Владмур ощущает, как его живот урчит при
лишь одной мысли о возможной еде.