Перед глазами Келлера предстаёт достаточно стандартная семейная
фотография. Молодой революционер с зачёсанными на левый бок чёрными
волосами, в ярком, белоснежном смокинге обнимает свою суженую.
Тацуми не лишён чувства прекрасного: пухлые губы, полный жизни
взгляд, длинные светлые волосы, что заплетенные в косу, узкая
талия… Он бы мог долго любоваться ей, но негоже засматриваться на
чужих жён — так ему говорил отец. На руках счастливых молодожёнов
их дети. Мальчик и девочка со светлыми волосами, не более трёх лет,
что одеты в самые простые домашние платья голубого и розового
цвета. И всё это на фоне двухэтажного загородного особняка, где
видны зелёные поля, засаженные овощами, и пасущийся рогатый
скот.
«Прямо деревенская идиллия».
Келлер аккуратно сворачивает фотографию и кладёт её себе в
карман. На память.
— У тебя красивая жена и хорошие дети, — отмечает Тацуми со всей
искренностью. — Тебе повезло, что ты попался именно ко мне. Любой
другой мог бы наведаться к нам в гости и пояснить за любовь к
Империи. Но мне абсолютно нет дела до твоих близких. Мне важен
только ты. Поэтому я тебя прошу. — Тацуми мысленно отзывает «Ночной
Ужас». В следующий миг шлем с густыми плюмажами буквально
растворяется в воздухе, оставив едва заметный чёрный силуэт. На
революционера устремляется пронзительный взгляд двух зелёных глаз.
— Если тебе дорога их жизнь, скажи, где находятся остальные
революционеры?
И снова тишина. И снова никакой реакции. Лишь громкие выстрелы и
всхлипы умирающих революционеров нарушают покой допроса.
— Значит, так тому и быть.
Из тела Тацуми появляется несколько десятков мелких щупалец. Они
моментально устремляются к пленному, вонзаясь ему под кожу и
проникая в его тело. В следующий миг несчастный кричит от боли и
начинает извиваться в руках Келлера. А сам Тацуми получает доступ к
его памяти. Перед его глазами проносится вся жизнь человека. Он
узнаёт, что его зовут Владмур. Ранее он служил в имперском
карательном батальоне и творил… очень много спорных вещей, даже с
точки зрения Келлера. Сжигать заживо людей, насаживать сотни
невинных на колья и вырезать целые деревни просто потому, что
какой-то мешок с деньгами обладает властью. Если бы такое приказали
ему — он бы застрелил этого человека сразу, за некомпетентность и
предательство Империи. Но у этого революционера не было такой
власти, как у офицера Имперской Гвардии. Он был вынужден терпеть
несправедливость графа Пашинье, который довёл собственную дочь до
бегства к амазонкам, и который провоцирует эскалацию конфликта на
всем юге. Как и многие, этот Владмур решил взять судьбу в свои руки
и возглавил восстание. Собрав ополчение, он намеревался соединиться
с революционной армией, но ему не повезло наткнуться на «Ночных
Охотников». И, отчасти, Келлер его понимает — с такими вещами очень
сложно мириться.