...Огонь медлил.
Город и так в полной его власти, с домами и улицами, Ратушей и королевским замком. Никуда не уйдет и этот забившийся в угол щенок, у которого не осталось сил даже на скулеж. Самое время ласково щелкнуть дурачка по носу. Огню нечего бояться. Ветер-Воздух – первый друг и помощник. Вода, давний враг, опасна лишь поначалу. Войдя в полную силу, Огонь превратит ее в пар, пустив белым дымом в вечернее небо.
Огонь забыл о Камне.
Может, и не знал о нем. Просвещенный британец не интересовался суевериями жертв. Какое отношение имеют сказки о троллях, детях Тверди-Земли, к искусству современной войны? На что способна нелепая, смешная нежить, когда зажигательная ракета попадает в дом? Сейчас первенец XIX века закончит нетрудную работенку...
Дверь рухнула.
Мальчик сперва ничего не понял. Заметил лишь, как вздрогнули языки пламени – засуетились, скрутясь винтом. Чутье подсказало: что-то случилось. Вы здесь не одни – ты и Огонь. Горящий паркет охнул от тяжести – и Торбен, изумлен, открыл пересохший, почерневший от жара рот.
В комнату входил Тролль – белый сын Камня. Плоть от плоти, твердь от тверди. Могучие квадратные плечи без труда отодвигали стену Огня. Круглые красные глаза горели гневом. Мощно ступали ноги-столбы. Тролль был страшен – мохнатый хобот загибался вверх, уходя к затылку, щеки вздувались, как у трубача. На спине чернел горб – огромный, уродливый.
Подземный Ужас, древний страж порядка, потревоженный наглыми забродами...
Огонь-Гамбьер дрогнул. Бессильное, пламя опадало с каменной шкуры. Ступни-копыта попирали горящее дерево. Плошки глаз уставились на Торбена, из-под жуткой личины донесся конский храп. Малыш собрал уходящие силы и поднял руку.
Живой! Дядя Тролль, я еще живой!..
Тьма упала с потолка, затянутого дымом. Но мальчик успел почувствовать крепость лап, обхвативших его плечи.
– В доме есть живые?!
– Нет, гере Эрстед. Папа погиб утром. Мама и остальные... Нет, живых больше нет.
Он отвечал, не открывая глаз. Все и так понятно: их сосед, экстраординарный профессор физики и химии, интересуется – что случилось. Наверняка сочувствует: с отцом они знакомы, молодой ученый не раз бывал у Торвенов в гостях. Хвалил мамино варенье, играл с братцем Бьярне...
Гере Эрстеда ставили малышу в пример. Учись, сынок! Погляди, соседу и тридцати нет, а его сам принц-регент знает, что ни день в Амалиенборг зовет – о важных делах потолковать. Ему пишут письма из далеких стран... Обычно такие наставления не идут впрок. Но Торбен любил общительного, веселого профессора. Еще бы! Тот рассказывал о дивных вещах, водил в лабораторию, где все шипело, гудело и меняло цвет. А на прошлую Пасху запустил в небо настоящую ракету...