На рекламном экране один за другим
сменялись изображения товаров. Подходили и уходили люди, тихо
проезжали мимо электромобили. Начал моросить дождик, и не стихал
ветер. Ни один абонент так и не ответил.
Уже давно прошло время, за которое
давали баллы на этой точке, когда я наконец смирился и пошел
дальше.
Что-то сегодня весь день глюки со
связью.
Конечно, когда блокируют твои
звонки, всегда глючит.
Я замер и огляделся. Никого, кроме
спешащих домой незнакомцев, которым нет до меня дела. Кто это
сказал? Создавалась неприятное впечатление, что голос возник прямо
в голове. Я прикоснулся рукой к виску, нащупал под волосами имплант
и пошевелил его. Разумеется, ничего не произошло.
Неуверенно я двинулся дальше и
шепотом, чтобы не показаться прохожим шизофреником, спросил:
— Вы кто?
Ответа не последовало. Расслабиться и
просто смириться со слуховой галлюцинацией не получалось. Во мне
росла уверенность: ту полурекомендацию, полуприказ о необходимости
заниматься спортом, которую две с небольшим недели назад я принял
за внутренний позыв, на самом деле внушил этот же голос.
Происходящее нравилось мне все
меньше.
Садясь в автобус, я решил выйти на
несколько остановок раньше и заскочить к Грише, хоть и не особо
рассчитывал застать его.
Мне улыбнулась удача. Подходя к дому
друга, в свете уличного фонаря я увидел знакомый силуэт,
копошащийся у калитки.
— Гриша! — окликнул я его и ускорил
шаг.
— О! Серега! Какими судьбами?
Мы подошли так близко, насколько
позволяли раскрытие зонтики, и поздоровались.
— Гуляешь перед сном?
— Почти... — я замешкался, зная, как
нелепо может прозвучать причина нашей встречи. — Тебя искал.
— Да, а чего не позвонил? — он
удивленно смотрел на меня. — Честно говоря, ты меня чудом застал, я
буквально на пятнадцать минут заскочил переодеться. Потом на
встречу.
— Не смог дозвониться... Может, я
зайду?
На секунду Гриша задумался, но тут же
губы его растянулись в улыбке.
— Идем, — он открыл калитку, — ты же
не был у меня после ремонта?
Последний раз я гостил у Гриши на его
тридцатипятилетии. За это время многое изменилось: сам он
потолстел, а дом после ремонта приобрел соответствующую старожилу и
долгожителю солидность.
Все стены первого этажа были снесены,
и потолок подпирали лишь массивные белые колонны, сверху донизу
украшенные черными замысловатыми узорами. Вообще, в интерьере
присутствовали только два цвета. Потолок и стены были белыми, пол и
мебель черными.