Затем она побежала к отцу, смеясь, и тот поймал ее в охапку. И голландец Дирк ван Дейк осознал, что не испытывал и впредь уж не испытает большей гордости за ребенка, чем ощутил сейчас за свою проворную индейскую дочку.
– Я дотронулась до него! – ликовала она.
– Молодец!
Он обнял ее. Славно, когда у отца не дочка, а совершенство. Он изумленно качал головой.
Они посидели еще немного. Он мало говорил, а она не возражала. Ван Дейк прикидывал, не пора ли трогаться в путь, когда она попросила:
– Расскажи о маме.
Он поразмыслил:
– Что мне сказать? Она была красивая. Ты на нее похожа.
Ван Дейк подумал об их первой встрече. Это случилось летом в лагере у пролива, где ее соплеменники собирали моллюсков. Они ставили на берегу не длинные дома[11], а вигвамы. Моллюсков высушивали, потом выскребали из раковин, которые зарывали, а содержимое припасали для супа – сушеные устрицы, мидии, клэмы[12]. Чем его так поразила та молодая женщина? Тем, что была свободна? Может быть. Она была замужем, но потеряла и мужа, и ребенка. Или причиной был огонек любопытства в глазах? И это тоже. Он остался там на два дня и проговорил с ней весь вечер. Влечение было обоюдным, но он приехал по делам, и их общение ограничилось разговорами.
Через неделю он вернулся.
Именно благодаря ей он впервые постиг индейцев. Он понял и первых голландских колонистов, которые, не имея собственных женщин, женились на индианках и после не покидали их даже при самых настойчивых религиозных внушениях. Она была гибка и проворна, как дикая зверушка, но если он уставал и гневался – превращалась в ласковую голубку.
– Ты очень-очень ее любил?
– Да. Очень. – Это была правда.
– А потом у тебя появилась я.
По обычаям ее народа, в большой семье материнского клана всегда находилось место для таких побочных детей.
– Ты ведь женился бы на маме, если бы у тебя не было жены на торговом посту белых людей?
– Конечно. – Ложь, но во благо.
– Ты все время ее навещал.
До страшной весны трехлетней давности, когда он прибыл в селение и узнал, что мать Бледного Пера занедужила.
«Вчера была в парильне, но не помогло, – сказали ему. – Теперь ее лечат знахари».
Ван Дейку были известны их обычаи. Даже при сильной лихорадке индеец шел в конурку, которую нагревали докрасна раскаленными камнями, пока не становилось жарко, как в печке. Когда пот уже лился с больного градом, тот выбегал, окунался в холодную реку, закутывался в одеяло и высыхал у костра. Это лечение часто помогало. Если нет, за дело брались знахари, пользовавшие травами.