Осязаемая реальность - страница 11
Татьяна Ефимова. «Овраг». Бумага. Гелевая ручка.
Татьяна Ефимова. «Сосны». Бумага. Гелевая ручка.
Татьяна Ефимова. «Река». Бумага. Гелевая ручка.
Татьяна Ефимова. «Дороги». Бумага. Карандаш.
Татьяна Ефимова. «Балкон». Бумага. Карандаш.
Татьяна Ефимова. Туман». Бумага. Карандаш.
Ирина Иваськова
Родилась 4 июня 1981 года в городе Красноярске.
Больше тридцати лет подряд собирала впечатления, слушала и наблюдала – сначала Север, теперь Юг. Думаю, пришло время поделиться всем, что мне удалось поймать. Вижу красоту даже в мелочах, предпочитаю шептать, а не кричать. Мой герой – одинокий и нелепый, плетет свой мир из того, что не нужно другим: обрывков, обломков и недоразумений. И результат только кажется хаосом – если отойти подальше и прищуриться, сразу виден узор – вполне осмысленный, хоть и странный.
Очень люблю свою семью и близких за то, что они всегда позволяли мне быть собой.
Маленькая Норма Джин
Маленькую Норму Джин забыли очень быстро. Там и помнить-то было нечего – слабые пряди волос на затылке, светлые глаза, худые ножки – моль на палочках – так шутила про внучку бабушка.
Диковинное прозвище Норме Джин досталось по случаю, когда мелкие обстоятельства собрались в горсть и высыпались в одно утро, перемешались, перепачкались и закрутились в коротком, но неожиданно сильном ветре, налетевшем на бледную девочку в белой плиссированной юбке. Ветер хлопнул белым подолом, поднял вверх тонкую ткань и тут же упорхнул прочь, не заинтересовавшись целомудренным детским бельишком.
– Ну, ё-моё, прям Норма Джин! – зашумел вдруг Валька, до одурения озабоченный половым вопросом подросток из двадцать восьмой.
Совершенно случайно то летнее начало дня собрало под медленно накаляющиеся небесные своды целую кучу народа – кто-то спешил на работу, кто-то возвращался домой, а кто-то предвкушал целый день безделья, безобразия и бесконтрольности.
Валькина шутка имела успех. Смеялся чернявый Жора, меняющий валюту у Центрального рынка, смеялась его жена, послушно рожающая по ребенку в год и похожая на многорукого Шиву с целой свитой мелких густоволосых демонов. Смеялся больной Толик – пожилой мальчик с кожаным блокнотом, исписанным в каждой клеточке полоумными стихами, и толстая Вероника Тихоновна хихикала, крепко держа на поводке свою любимую лысоватую болонку.