– Ожесточу свое сердце. – Кэролайн пила кофе с Мэрион через пару дней после празднования в саду у Кейт. – Стану скользкой, как змея, никому не дамся в руки. Костюмчик шелковый, и обязательств никаких.
– Сама знаешь, откуда берется шелк, – невозмутимо отозвалась Мэрион. Она откинула назад серебристые волосы и внимательно посмотрела на подругу.
А вот Мэрион крепко-накрепко прилепилась к Кэролайн. Они познакомились много лет назад. Мэрион писала статью об уютных местечках – где ты и сам по себе, и на людях. В былые дни так собирались переселенцы-пионеры – у дровяной печки в мелочной лавочке. Книжный магазинчик, где работала Кэролайн, он же булочная, он же кафе, оказался именно таким – с камином и большими креслами для холодных деньков, с уютной терраской для летних. Там можно было неторопливо порыться в книгах, а потом спокойно посидеть за чашечкой кофе. И там царил не хаос, как на вечеринке, полной незнакомых людей, которые не знают, как друг с другом познакомиться, а веселый разговор. Стук вилок и ножей перемежался с удовлетворенными вздохами книжек, снимаемых с полок, сливался с бормотанием любительниц вязания, занявших круглый столик в уголке, с трех сторон окруженный – нарочно или по счастливой случайности? – поваренными книгами и трактатами о домоводстве с садоводством. Запах корицы и дрожжей прочно угнездился под обложками и дома – только открой книгу – вырывался на волю.
Кэролайн очень нравился магазинчик. Она стала приходить сюда почти двадцать лет назад, когда сын был еще совсем маленьким. Детям там читали книжки, а Кэролайн брала кружку с кофе, садилась в сторонке и любовалась своим мальчиком. Он с головой погружался в мир храбрых принцесс и псов-грязнуль. Через пару лет, когда Брэд уже пошел в школу, у нее начался, как она потом говорила, «творческий период», и Кэролайн повадилась приходить в книжный магазин по утрам. Усаживалась за один из деревянных столиков в кафе и делала вид, что пишет. А на самом деле просто неторопливо разглядывала разномастные стулья вокруг, широкие сосновые паркетины на полу, лабиринт невысоких, в рост ребенка, стеллажей. Кофемашина тихонько шипела, и Кэролайн прислушивалась к чужим разговорам – у кого жизнь интереснее ее собственной, у кого скучнее. По вечерам, дома, Джек расспрашивал ее о том, что она написала, хотя интересовало его лишь количество страниц. Кэролайн пересказывала подслушанные истории и врала, что сама их сочинила. Эта жизнь взаймы давала ей моральное право провести пару часов в чужом мире, а не в своем собственном.