А я все равно не могла их принять. Все думали, что я странная, раз не могу их взять. А я все равно не могла.
Я зарабатывала себе на жизнь в качестве музыканта вот уже более десяти лет. У меня были подчиненные и офис, я сама оплачивала свои счета, могла выбраться из любой безвыходной ситуации и всегда была финансово независимой. Более того, я известна как не бреющаяся феминистская икона, королева самостоятельности, которая публично оставила крупную звукозаписывающую компанию и начала собственный бизнес. От самой идеи, что люди будут видеть, как я беру деньги у мужа, мне было не по себе. Но я справилась, юмор помог. Нил обычно платил в дорогих ресторанах, и мы не делали из этого шумиху.
– Это абсолютно нормально, – шутила я. – Ты богаче.
А потом я просто оплачивала завтрак и такси до аэропорта на следующее утро. Мне было приятно осознавать, что, даже если мы иногда и делили бюджет, мне не нужны были его деньги.
Я знала, что мне нужна была не такая уж и большая сумма. Я понимала, что в скором времени с помощью краудфандинга выпущу новую пластинку. И я понимала, что должна отправиться в турне, и все логически указывало на то, что этот хороший мужчина, за которого я вышла замуж, может и хочет одолжить мне деньги. И в этом не было ничего особенного. Но я просто. Не могла. Это. Сделать.
Я поговорила об этом с Алиной и Джошем за чашечкой кофе за несколько недель до свадьбы. Это очень близкие друзья, с которыми я вместе училась. На их свадьбе я была шафером (а наш общий друг Юджин – подругой невесты). Мы многие годы делились друг с другом личными проблемами, обычно я оставалась в их квартирах, которые становились все лучше и лучше, когда они переезжали из Хобокена в Бруклин, а потом на Манхэттен. Мы по очереди держали на руках их новорожденную дочку Зои. Я рассказала им, что не хочу брать деньги Нила, они посмотрели на меня, как на идиотку.
– Но это так странно, – сказала Алина. Она пишет песни и является публикуемым автором. Моя ситуация была ей знакома. – Ребята, вы же женаты.
– И что? – увиливала я. – Мне просто неудобно так поступать. Я не знаю. Может, я боюсь, что мои друзья меня осудят.
– Но, Аманда… Мы и есть твои друзья, – подчеркнула Алина, – и мы думаем, что ты сошла с ума.
Джош, профессор философии, кивнул в знак согласия, а потом посмотрел на меня, подняв одну бровь.