Тогда она сунула два пальца в рот и, громко свистнув, заорала:
– Джерри! Джерри Уиллет, смотри! Это я, Полина! Я скоро стану герцогиней, Джерри!
Повернувшись к их светлостям, Полина заметила, как они переглянулись, и, облокотившись о подоконник, хихикнула, прикрыв рот ладонью, и рассмеялась.
Через некоторое время она подала кучеру знак, что они на месте, постучав по крыше, и, как только карета остановилась, схватилась за щеколду, собираясь отодвинуть ее и выйти.
– Нет, – остановила герцогиня, ухватив Полину изогнутой ручкой зонтика. – У нас есть для этого слуги.
Полине сделалось не по себе: ведь и она, собственно, одна из них – служанка в таверне. Или старуха об этом забыла?
Герцог раздраженно выхватил зонтик из ее рук.
– Мама, перестань! Она не отбившийся от стада ягненок, в конце концов.
– Ты сделал свой выбор – дальше мои заботы. Обучение начинается прямо сейчас.
Полина пожала плечами. Если этой даме так уж хочется, чтобы она сидела в карете, пока лакей в ливрее откроет дверь, опустит приступку и подаст ей руку, так тому и быть.
Когда герцогиня, а следом за ней и герцог выбрались из кареты, Полина, нарочито глубоко присев в реверансе, сказала:
– Добро пожаловать в наш скромный дом, ваши светлости.
Открыв калитку, к дому она их повела через огороженный птичий двор. Местный старожил, гусак по кличке Мажор, тут же зашипел и бросился на нежданных гостей, размахивая крыльями, будто интуитивно почувствовал в них чужаков, представителей высшего, чуждого класса. Герцогиня попыталась применить к злобной птице проверенное средство – ледяной надменный взгляд, но, похоже, на гуся это не действовало, и тогда она прибегла к более традиционному средству защиты – зонтику.
– Хватит, Мажор. – Полина похлопала в ладоши, и гусак присмирел, но, продолжая недовольно гоготать, проводил непрошеных гостей недобрым взглядом.
Полине ничего не оставалось, как пригласить гостей зайти.
– Сюда, ваши светлости. Не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома. Мы ведь теперь одна семья.
Притолока была такой низкой, что герцогу пришлось пригнуться, чтобы войти. На пороге он замер, и на миг Полине показалось, что сейчас развернется и уйдет, а потом сядет в свою карету и укатит назад в Лондон, но он не оправдал ее ожиданий, а как ни в чем не бывало вошел в их убогое жилище.