– Все это вздор! – кричит Кетчер всех громче. – А вот что не вздор, свечи надобно потушить.
Свечи потушены, лица у всех посинели, и черты колеблются с движением огня. А между тем в небольшой комнате температура от горящего рома становится тропическая. Всем хочется пить, жженка не готова. Но Joseph, француз, присланный от «Яра», готов; он приготовляет какой-то антитезис жженки, напиток со льдом из разных вин, a la base de cognac;[114] неподдельный сын «великого народа», он, наливая французское вино, объясняет нам, что оно потому так хорошо, что два раза проехало экватор.
– Oui, oui, messieurs; deux fois l'equateur, messieurs![115] Когда замечательный своей полярной стужей напиток окончен и вообще пить больше не надобно, Кетчер кричит, мешая огненное озеро в суповой чашке, причем последние куски сахара тают с шипением и плачем.
– Пора тушить! Пора тушить!
Огонь краснеет от шампанского, бегает по поверхности пунша с какой-то тоской и дурным предчувствием. А тут отчаянный голос:
– Да помилуй, братец, ты с ума сходишь: разве не видишь, смола топится прямо в пунш.
– А ты сам подержи бутылку в таком жару, чтоб смола не топилась.
– Ну, так ее прежде обить, – продолжает огорченный голос.
– Чашки, чашки, довольно ли у вас их? сколько нас… девять, десять… четырнадцать, – так, так.
– Где найти четырнадцать чашек?
– Ну, кому чашек недостало – в стакан.
– Стаканы лопнут.
– Никогда, никогда, стоит только ложечку положить. Свечи поданы, последний зайчик огня выбежал на середину, сделал пируэт, и нет его.
– Жженка удалась!
– Удалась, очень удалась! – говорят со всех сторон.
На другой день болит голова, тошно. Это, очевидно, от жженки, – смесь! И тут искреннее решение впредь жженки никогда не пить, это отрава.
Входит Петр Федорович.
– А вы-с сегодня пришли не в своей шляпе: наша шляпа будет получше.
– Черт с ней совсем!
– Не прикажете ли сбегать к Николай Михайловичеву Кузьме?
– Что ты воображаешь, что кто-нибудь пошел без шляпы?
– Не мешает-с на всякий случай.
Тут я догадываюсь, что дело совсем не в шляпе, а в том, что Кузьма звал на поле битвы Петра Федоровича.
– Ты к Кузьме ступай, да только прежде попроси у повара мне кислой капусты.
– Знать, Лександ Иваныч, именинники-то не ударили лицом в грязь?
– Какой в грязь, эдакого пира во весь курс не было.
– В ниверситет-то уже, должно быть, сегодня отложим попечение?