сарасуры первого уровня, но идея добыть
легкие ресурсы проваливается. Твари верткие и шустрые, а попытка
раздавить одного из них оборачивается провалом: мелкий гад
щетинится шипами, и хитин пробить мне не удается. В результате я
получаю незначительный, но крайне болезненный урон, минутный дебаф
отравления, а таракан скрывается в расщелине.
Пока я матерюсь, прыгая на одной ноге, оттуда же
выбегает-вытекает отвратительная серебрящаяся многоножка третьего
уровня. Она резво обвивается вокруг моей единственной здоровой ноги
и сжимается, впиваясь острыми иглами. Неистовая боль заставляет
забыть о повреждениях, и я падаю, вопя и пытаясь сорвать
кровожадного монстра, но не тут-то было! Щетинки у многоножки
хитрые: с бородкой, как у рыболовного крючка, и когда я
начинаю срывать ее с ноги, она отдирается вместе с кожей и мясом –
только что наращенными мышцами.
Кровавый туман застилает глаза, но даже так цифры урона
обновляются с бешеной скоростью, а мои очки здоровья утекают так
быстро, что их мгновенно остается всего две трети. И это «ясли»?
«Нубятник» [8]? Да я рискую вылететь из Испытания, не встретив ни
одного другого кандидата!
Невзирая на уколы, колочу гадину кулаками в белесое брюхо, где
щетина не такая длинная, и почти, судя по ее индикатору здоровья,
убиваю, но многоножка вдруг стекает с ноги и юрко исчезает в
расщелине оврага. Да что тут за мобы такие? Один другого страшнее!
Не успеваю я об этом подумать, как становится ясна причина
отступления щетинистого противника: спину обжигает, мир темнеет от
боли. Удушающе пахнет горелым мясом.
И хоть обнаженная спина и полыхает, прожигаемая огненным плевком
Крекеня – а так сделать может только он, – я обливаюсь
холодным потом. Такое попадалово, что туши свет! Истерзанный
многоножкой, с кровоточащими ногами, на которые и ступить-то
страшно, не то что прыгать и бегать, с ополовиненной жизнью…
В голове – хаос мыслей и паника, я уже прощаюсь с жизнью, но
тело, понимая, что беги ни беги, а больно будет и после смерти, уже
разворачивается к боссу и, игнорируя урон, рывком переносится к
нему. Я смотрю, как тварь генерирует напалм, как пламя, нагнетаемое
железами, копится в резервуарах под хоботком, разгораясь все ярче.
Глаза видят, а руки делают – стиснув зубы, я колочу гигантского
слепня разбитыми в кровь кулаками с обнаженными нервными
окончаниями. Проценты снимаются неохотно и явно меньше, чем я
просчитывал – похоже, я смертельно ошибся, не приняв во внимание
хитиновую броню босса. Урон режется чуть ли не вполовину, и это
делает мой трай вайповым [9].