Итак, «Пустошь» – это способ лечения. Отказаться играть – значит нарушить закон.
Родители Лэндона – заступники. Я уже слышала это слово, но не помню где.
Раздается негромкое потрескивание. Оливия отрывает взгляд от цветка – чего-то среднего между розой и орхидеей – и поворачивается к Лэндону. Его проекция вспыхивает несколько раз, точно готовая перегореть лампочка.
Оливия презрительно фыркает:
– Мамочка тебя отключает.
– Оливия, я…
– До свидания, Лэндон, – резко произносит девушка, но он уже исчез.
Когда Оливия восстанавливает под куполом солнечный свет и шум, попутно уничтожив цветы и траву, я возвращаюсь в собственное тело.
В памяти возникает картинка из прошлого.
Кто-то тащил меня на руках. Я слышала его дыхание и чувствовала, как на меня струится чужой пот. Потом меня ударили левым боком обо что-то плоское и податливое, и все тело, от пальцев ног до макушки, пронзила острая боль. Ноздри заполнил резкий запах плесени.
– Осторожнее, не сделай ей больно, – прошептал женский голос.
– Тоже мне, заступница нашлась! – ответил мужской. – С таким отношением долго в компании не продержишься.
На лоб мне надавила чья-то рука – с такой силой, что я закричала от боли.
Мужчина фыркнул:
– Ты посмотри на нее! Разве это разумное существо? На самом деле она ничего не чувствует.
Неправда: я чувствовала.
– И все-таки она человек, – ворчливо ответила женщина.
Кто эти люди? Их лиц я не помню. Я только что обрела еще один крошечный кусочек своего прошлого, однако не выяснила ничего нового. Чтобы понять, почему заступники против «Пустоши», надо знать, зачем ее создали.
* * *
– Мы отправляемся в набег, – сообщаю я Эйприл с Джереми, как только Оливия возвращается в игру. – И вы оба идете со мной.
Она отсутствовала семьдесят один час двадцать две минуты – у меня подсчитана каждая секунда. А также все, что я съела и выпила за это время.
– Лучше бы устроили спасательную экспедицию, – ворчит Эйприл. – На набегах много не заработаешь.
Оливия поворачивает мою голову в сторону Эйприл, и та умолкает. Не удивлюсь, если ее геймер ненавидит Оливию так же сильно, как я. Никогда бы не подумала, что девушка с подобной внешностью способна вызывать у кого-то страх.
Лицо Джереми, как всегда, непроницаемо.
– Конечно, я с тобой, Клавдия, – говорит он.
Я киваю.
– Сейчас найду подходящее место.