– Это значит, что к мнению меньшинства прислушиваются, – поясняет мэр, – но решает все мнение большинства.
Я смотрю на него:
– То есть все эти люди захотели сдаться?
– Президент сделал предложение Городскому совету, членов которого избрал народ, – говорит мэр Леджер, трогая разбитую губу, – что город останется невредим, если мы сдадимся.
– И вы поверили?
Глаза мэра Леджера вспыхивают.
– Ты или забыл, или не знаешь, что одна кровопролитная война на этом свете уже была. Война, которая должна была положить конец всем войнам. И если можно как-то избежать повторения тех событий…
– Тогда вы как миленькие сдадитесь на растерзание убийце.
Мэр Леджер снова вздыхает:
– Большинство членов Совета, включая меня, решили, что так нам удастся сохранить больше жизней. – Он опирается головой о кирпичную стенку. – Наш мир не совсем черно-белый, Тодд. Верней, совсем не черно-белый.
– Но что, если…
Лязгает дверной замок, и к нам заходит мистер Коллинз с пистолетом в руке.
Он опускает глаза на мэра Леджера:
– Подымайся.
Я недоуменно смотрю то на него, то на мэра:
– Что происходит?!
Мэр Леджер медленно встает.
– Похоже, пришел мой час, Тодд, – говорит он с напускной беззаботностью, но я слышу страх в его гуле. – Это был прекрасный город, – говорит он мне. – А я был хорошим человеком. Прошу тебя, помни об этом.
– Да о чем вы? – не понимаю я.
Мистер Коллинз берет его за руку и выталкивает за дверь.
– Эй! – ору я им вслед. – Куда вы его ведете?
Мистер Коллинз заносит кулак, чтобы ударить меня…
И я отшатываюсь.
(заткнись)
Он хохочет и запирает дверь.
Лязгает замок.
И я остаюсь один в башне.
А когда гул мэра Леджера потихоньку утихает, я начинаю различать…
Марш, марш, марш – из далекой дали.
Подхожу к окошку.
Это они.
Армия завоевателей входит в Хейвен.
Они спускаются по зигзагу дороги, будто черная река – пыльный и грязный поток, прорвавший плотину. Они идут по четыре-пять человек в ряд, и первый такой ряд скрывается в зарослях у подножия холма, когда последний появляется на его вершине. За ними наблюдает толпа на городской площади: мужчины отворачиваются от помоста и смотрят на холм, женщины выглядывают из переулков.
Марш, марш, марш становится громче, эхом разносится по улицам города. Будто тиканье огромных часов.
Толпа ждет. Я жду вместе с ними.
И вот между деревьев, у поворота дороги…