– Президент интересуется твоим здоровьем, – говорит госпожа Койл, придерживая меня рукой.
– Коринн уже сказала. – Я тайком кошусь на нее. – Это все из-за новых переселенцев. Я знать не знаю мэра! Я не на его стороне.
– О! – Госпожа Койл заводит меня обратно в палату и укладывает на кровать. – Так ты признаешь, что есть противные стороны?
Я откидываюсь на подушку, крепко прижимая язык к зубам.
– Вы мне нарочно вкололи две дозы Джефферса, чтобы я не смогла долго с ним разговаривать? – спрашиваю я. – Или чтобы я не успела рассказать ему лишнего?
Госпожа Койл одобрительно кивает, словно хвалит за сообразительность.
– Если я скажу, что и то и другое – правда, ты ведь на нас не обидишься? – улыбается она.
– Могли бы и меня спросить для начала, – говорю я.
– Времени не было, – отвечает госпожа Койл, садясь на стул рядом с кроватью. – О Прентиссе мы знаем только из истории, а история эта очень, очень скверная. Что бы он ни говорил о новом мире и новом обществе, лучше заранее подготовиться к беседе с таким человеком.
– Я его не знаю, я вообще ничего не знаю! – повторяю я.
– Но ты еще можешь узнать, – произносит госпожа Койл с легкой улыбкой. – А как сложится ваше знакомство, зависит от человека, который проявит к этому интерес.
Я пытаюсь прочесть ее, понять, что она имеет в виду, но у местных женщин тоже нет Шума, так ведь?
– Что вы такое говорите?
– Что тебе давно пора хорошенько поесть. – Госпожа Койл встает, стряхивая с белоснежного халата невидимые соринки. – Попрошу Мэдди принести тебе завтрак.
Она подходит к двери и берется за ручку, но поворачивает ее не сразу.
– Знай вот что, – говорит она, стоя ко мне спиной. – Если стороны все-таки есть… – она косится на меня из-за плеча, – то мы с президентом точно на разных.
[Виола]
– Кораблей всего шесть, – говорю я, лежа в кровати. Говорю уже в третий раз за эти долгие-долгие дни – дни без Тодда, дни, когда я понятия не имею, что случилось с ним, да и вообще с миром снаружи.
Из окна моей палаты видны марширующие солдаты, но они только и делают, что маршируют. Обитатели лечебного дома, затаив дыхание, ждут, когда солдаты вломятся сюда и начнут творить ужасные вещи, как и полагается завоевателям.
Но ничего подобного они не делают. Каждый день кто-то приносит еду, и целительницы продолжают спокойно работать.