Он горько усмехнулся.
– Ты, Уилл, мой исповедник, пусть и не носишь сутану. Но может, господь примет моё покаяние, произнесённое вслух? Ты хороший мальчик, не знаю, пригодится ли тебе это знание. Не хочу забирать его с собой на тот свет…
Он умолк, тяжело переводя дух. Я видел, что он хочет сказать нечто важное, но колеблется.
– Боюсь, как бы не вышло хуже… – он словно размышлял вслух, но его слова предназначались и мне в равной степени. – Богатство редко приносит счастье, но бедность несомненно горьше. Уж лучше…
Он протянул мне свёрток в промасленной тряпице.
– Тут вся моя жизнь, Уильям… Возьми за всё добро, что ты сделал для одинокого старика. За то, что скрасил мои дни, и умираю я не в одиночестве. Помолись за меня, когда Бог заберёт мою душу на судилище. Может, он смилуется… Простит грехи мои, что якорем висят на душе, тянут её вниз, влекут в адские бездны…
Он надолго умолк, взгляд его блуждал по небелёному потолку, но я понимал – смотрит он в прошлое, в уходящую жизнь, полную греха и порока. Он уже не замечал меня рядом, иногда вскрикивал что-то, при особо горестных воспоминаниях, иногда словно обращался к кому то, и умолкал, прислушиваясь к ответу.
Это пугало меня, нагоняло холодный страх. Мне казалось он умрёт, и я увижу его душу, покидающую тело. Мерещилось, что рядом её поджидают, чтобы забрать… И это уж точно не ангелы. Стало жутко. Призрак Смерти витал в этой комнате. Оставаться у постели умирающего было выше моих сил. Ничем помочь я не мог, потому поспешил покинуть комнату и выбежал на улицу.
Свежий воздух приободрил меня. Я размотал тряпицу. В свёртке были только бумаги… Хорошенькое наследство. Конечно, вся жизнь старика была здесь, в записях, и мне интересна его история… Но не сейчас. Другие заботы одолевали меня. Я сунул пакет за пазуху, решив заняться им позже.
Первым делом я сбегал за священником. Тот пришёл после заката. Я оставил их со стариком наедине. Сам же углубился в мрачные мысли… Как мне быть, если Хэтч умрёт?
Мне бы хотелось остаться жить в этом доме, где единственно был искренне счастлив. Но возможно ли это без моего единственного друга?
Оказалось, невозможно.
Когда старик скончался, я взял на себя хлопоты о похоронах. Тех денег, что Хэтч оставил в известном лишь нам двоим месте, как раз хватило, чтоб заплатить священнику и копателям, и сколотить крест. Гроб старик сделал себе сам, уж давно, ещё до нашего с ним знакомства. Он хранил в нём зерно, и дерево за несколько лет пропахло хлебом.