С текстом мы закончили работать часа в три ночи.
– Я вас не могу отпустить домой. Как вы будете добираться?
Я пыталась объяснить, что живу недалеко, что ничего страшного со мной не случится.
Татьяна Ивановна проявила настойчивость, объяснив, что одной в столь поздний час ходить по улицам страшно.
– Вы останетесь ночевать у нас! Позвоните домой и предупредите!
Спорить с народной артисткой в данном вопросе было абсолютно бессмысленно.
…Я вернулась в квартиру. Интервью, превратившееся в исповедь уникальной актрисы, продолжалось.
На следующее утро прихожу в редакцию, где тогда работала. Референт главного редактора мне говорит: «Тебе звонила Татьяна Шмыга. Просила перезвонить». На часах, замечу, было около одиннадцати. Звоню.
– Что случилось, Татьяна Ивановна?
– Лада, это ужас! Вчера вечером ко мне зашла приятельница, и я ей рассказала, о чем мы с вами разговаривали. Она сказала, что я… Ну, в общем, вы понимаете…
– Да ничего я не понимаю. Я еще даже не начала расшифровывать наш с вами разговор. Почему ваша приятельница сделала такой вывод?
– Она сказала, что в моем возрасте уже стыдно рассказывать о любви… И что я буду выглядеть смешно…
Через час я входила в квартиру Татьяны Ивановны. Молча выслушав все ее аргументы, задала единственный вопрос:
– А где Анатолий Львович?
– Ушел в магазин за сметаной, – ответила актриса.
– Ну раз мы одни, тогда я вам вот что скажу: не знаю, о каком возрасте вы говорили. Но как женщина женщине могу сказать только одно: я вчера видела ваши глаза и слышала ваш голос, когда вы рассказывали о том, о чем, как сказала ваша приятельница, говорить стыдно. А уж когда зашел разговор о «вашем любимом Кремере», по всей квартире раздавался звонкий колокольчик – это был ваш голос. И я не знаю больше ни одной женщины, включая себя, которая вот так рассказывала бы о своем муже, прожив с ним не год, не два, а целых тридцать… А что касается возраста… Не вы ли, Татьяна Ивановна, говорили о том, что ходите с ним по разным тротуарам?..
Интервью так и не вышло. Татьяна Ивановна не захотела. Я убеждала актрису, она соглашалась, но в последний момент отказывалась. Наверное, я могла бы надавить на нее, убедив в том, что интервью замечательное. Оно и правда было таким. Но я чувствовала, что актрису что-то смущает. И это «что-то» очень личное, куда посторонним вход воспрещен. Не помогали даже слова: «Давайте покажем Анатолию Львовичу. Пусть он нас рассудит!» И отступила. И не уговорила.