Мэтью сощурился.
– Они были правы!
– Они все погибли! – Слова вырывались изнутри. Маргарет еще не родилась во время последнего большого восстания. Но оно было кошмаром и слишком плохо для ее народа. – Их всех убили, Мэтью. И высокопоставленных лордов, и простых людей.
– И что ты хочешь, чтобы я делал? Стоял и смотрел, пока…
Она сорвалась с кровати и схватила его за плечи, заставляя смотреть ей в глаза.
– Я хочу, чтобы ты остался жив, Мэтью. Я хочу, чтобы ты был жив.
– Тогда ты должна помочь мне, дорогая сестрица. – Он положил истрепанный кусок хлеба на пол. В глазах по-прежнему стояли слезы. Слезы того, кто лишился всяких иллюзий. Ребенка, увидевшего, как на самом деле устроен мир.
Маргарет вздохнула и отпустила его плечи.
После этого Мэтью потянулся к бутылке и выпил.
– Я не могу вернуться в Ирландию. Не теперь. Сейчас это слишком опасно.
Она уперла руки в бока, потрясенная его логикой.
– И поэтому ты приехал в Лондон?
Мэтью сделал еще глоток виски и вытер ладонью рот.
– Прятаться лучше на виду, так что да, в Лондон.
– Может, и так, Мэтью, но чем же я могу помочь?
– Мне нужно укрытие, защита. – Он заткнул бутылку и робко посмотрел на потертую этикетку. – Деньги. Мне нужны деньги.
Маргарет на мгновение прикрыла глаза, мечтая вернуться в беззаботные дни своего детства. Когда мир был прекрасен, когда поля, усыпанные камнями, простирались до самого моря и люди все еще улыбались, несмотря на небольшие трудности жизни. В те дни, когда лицо отца не потемнело от забот и неудач.
– Что бы сказал па?
Мэтью сунул бутылку обратно в куртку и взглянул на горящий камин.
– Па был слабым человеком.
– Он был хорошим человеком, – поправила Маргарет. Мэтью никогда не видел его сильным. Он видел только, как отец сломался и страдал. Потому что, даже будучи лордом, не мог справиться с голодом и убежденностью англичан в том, что ирландцы не могут прокормиться, поскольку ленивы. Никак. Ни на толику. И он таял, глядя, как все его попытки остановить смерть в своей стране обращаются в прах.
В памяти неожиданно возникло лицо графа Карлайла. Он предлагал ей власть. И деньги. Больше денег, чем Маргарет могла надеяться когда-либо иметь, всю жизнь положив на спасение Пауэрза и дюжин таких же, как он.
Старик даже упомянул о ее брате. Может, он знал? Вероятно, до него дошли слухи о том, что Мэтью в беде, и он хотел помочь? Если это так, то как Мэгги может ему отказать? Не может. Это было бы глупо.