– Я люблю деревню, – говорил он. – Это такая идиллия, не правда ли? Я всегда вспоминаю бетховенскую Пасторальную Симфонию, когда бываю в деревне. – Он насвистал рассеянно несколько тактов. – Нет, я ошибаюсь. Это, кажется, из Третьей.
Оказывается, его отец был крестьянином, и все его предки, с тех пор как сербы впервые пришли с венгерской равнины, были тоже крестьянами и жили в этой деревне, которая напоминала ему только Бетховена!
И в Сербии хорошо знают «Оружие и Человек» Бернарда Шоу.
Мы обедали в общей штабной столовой, в простом тронном зале Милана Обреновича, первого сербского короля. Его пышные красные плюшевые с позолотой троны еще стояли здесь, а на стенах висели портреты Милоша Обилича и других героев бурной сербской истории и главарей сербских комитаджей, которые погибли от турецкой руки в Македонии перед Балканской войной.
– Этот дворец – один из наших старейших национальных памятников, – сказал Джонсон. – Он построен больше чем полсотни лет назад.
Удивительна молодость сербского королевства. Прошло меньше ста лет с тех пор, как оно стало свободным государством после пятисотлетнего владычества Турции – и за это время какую историю оно проделало!
Тайная мечта каждого серба – объединение всех сербских племен в одно большое государство, венгерской Кроации и Далмации – родины сербской литературы, Боснии – источника сербской поэзии и песен, Черногории, Герцеговины и Славонии.
Каждый солдат из крестьян знает, за что он сражается. Еще когда он был маленьким ребенком, мать приветствовала его:
– Здравствуй, маленький мститель за Косово!
(В битве при Косово, в четырнадцатом столетии, Сербия подпала под власть Турции.)
Когда он подрастал, мать попрекала его:
– Ну, так ты никогда не освободишь Македонию!
Церемония перехода из детства в юность, отмечалась пением старинной поэмы: «Я сам сербин». Она начиналась:
Я – серб, рожденный быть солдатом,
Сын Илии, Милоша, Вазы, Марко.
(Национальные герои, подвиги которых
последовательно перечисляются.)
Мои братья бесчисленны, как виноградины
во время сбора,
Но они менее счастливы, чем я, сын свободной
Сербии!
Поэтому мне надо поскорее вырасти, на
учиться петь и стрелять,
Чтобы поспешить на помощь тем, кто ждет
меня!
– Что, если Италия займет Далмацию? – спросил я одного чиновника.
– Это было бы ужасно, – ответил он. – Это значило бы, что нам снова пришлось бы завоевывать то, чего мы добились этой войной!