– Какой стилет! – замерла от восхищения она.
Продавец на ломаном английском принялся расхваливать товар.
– Он чудо как хорош! Такое оружие в драгоценных ножнах носила на поясе сама Мария Медичи, флорентийка, ставшая королевой Франции.
Он заученно повторял басню, предназначенную для легковерных туристов. Это был его хлеб. Кто станет задорого покупать обычный нож? А вот упоминание знаменитой фамилии Медичи сразу все меняет. У людей блестят глаза, и руки сами тянутся к заветной реликвии. Еще бы! К этому стилету, быть может, прикасалась французская королева, мамаша Людовика XIII, прославленного благодаря романам Дюма-отца, свекровь Анны Австрийской, о подвесках которой знает весь мир – ведь именно за ними отправились в Англию д’Артаньян и три мушкетера.
– Я хочу! – засияла Магда.
Разве мог Глебов отказать ей? Он выложил за стилет кругленькую сумму и с мыслью: «Это надувательство чистой воды!» – улыбаясь, преподнес его молодой женщине. Та расцвела и с тех пор не расставалась со стилетом, носила его в сумочке вместе с пудреницей и чуть ли не под подушку клала.
– Кинжал считается холодным оружием, между прочим, – как-то сказал он Магде.
– Да… – Она забавлялась стальным лезвием, как любимой игрушкой. – Он очень красив… правда, милый?
– У тебя могут быть неприятности из-за него.
– А без него? Вдруг, кто-нибудь нападет на меня? Ты такой строгий, Алекс! Как мой отец…
Нелестное сравнение охладило Глебова, и он перестал воспитывать Магду. В конце концов, она знает, что делает.
И вот теперь злополучный стилет оказался у него в постели – слава богу, что не в сердце.
– Зачем ты принесла нож? – силясь выдавить усмешку, спросил он.
– Я испугалась…
– Хотела перерезать мне горло?
– Ты что… Алекс? Мне показалось, за дверью кто-то ходит. Вдруг какой-нибудь вор или бандит собирается забраться в квартиру?
– Через бронированную дверь?
– Я просила тебя установить сигнализацию.
– Кто захочет влезть, того не остановишь. У нас нечего брать! Деньги я храню в банке.
– А мои драгоценности?
– Если их украдут, я куплю тебе новые.
– Ну, Алекс… Ты меня совсем разлюбил, да? – капризно протянула она, сморщив носик.
На ее губах была кровь – его кровь. Совсем как в фильмах про вампиров. В свете, который проникал в гостиную из спальни, кровь казалась черной. Глебов вытер руку о простыню, – порез был неглубокий, но кровоточил и саднил.