– Слава Ататюрку, – сказала одна из женщин.
Некоторые из сидевших за столом повторили за ней: «Слава Ататюрку». Мевлют повторил вслед за ними.
– Хорошо, а если к власти придут исламисты, разве Турция не уподобится Ирану?
– Армия не позволит этим исламистам ничего делать. Военные устроят переворот, закроют их партию, бросят всех в тюрьму. Разве не так, торговец?
– Я маленький человек, – ответил Мевлют. – Меня политика не касается. Политика – это дело больших людей.
Сидящие возбужденно загалдели.
– Торговец, я думаю точно так же, как и ты. Я боюсь только Аллаха и тещу.
– Послушай, торговец, а у тебя теща есть?
– К сожалению, я с ней так и не познакомился.
– А как же ты женился?
– Мы с женой влюбились друг в друга и сбежали. На такое не каждый способен.
– А как вы познакомились?
– На свадьбе у родственников. Я три года писал ей письма.
– Молодец, торговец, а ты парень не промах.
– А что сейчас твоя ханым делает?
– Занимается работой по дому. Это трудно, и на такое не каждая женщина способна.
– Торговец, если мы выпьем твоей бузы, мы опьянеем еще больше?
– От моей бузы никто не пьянеет, – сказал Мевлют. – Вас восемь человек, наливаю вам два литра.
Он вернулся на кухню, налил в стаканы бузу, отсыпал жареный нут и корицу, а затем пересчитывал деньги. Затем Мевлют решительно попрощался со всеми и надел ботинки, словно его ждали другие клиенты и он вынужден торопиться.
– Торговец, на улице дождь и грязь, береги себя! – прокричали ему вслед. – Хорошей торговли, чтоб на тебя никогда ни воры, ни собаки не нападали!
– Торговец, приходи к нам еще! – крикнула одна из женщин.
Мевлют прекрасно знал, что на самом деле они больше не захотят бузы: они позвали его только ради того, чтобы развлечься. Уличный холод освежил Мевлюта.
– Бууузаа!
За двадцать пять лет он повидал много людей, подобных этим людям, слышал эти вопросы тысячи раз и уже привык к ним. В конце 1970-х он множество раз видел подобные пьяные застолья: его расспрашивали о жизни картежники, сводники, жиголо, проститутки. Мевлют умел быстро завершать с ними свои дела и, не теряя времени, вновь оказываться на улице.
Впрочем, в последнее время его редко приглашали войти в дом, присоединиться к застолью. Двадцать пять лет назад почти каждый покупатель зазывал его к себе. Очень многие спрашивали: «Не мерзнешь ли ты, ходишь ли по утрам в школу, хочешь ли ты чая?» Некоторые звали его в гостиную и даже сажали за стол. Но он торопливо уходил, не успевая насладиться этими приглашениями и заботой, так как тогда у него было много работы и он постоянно был занят тем, что доставлял клиентам их заказы. В прежние времена горожане редко вели подобные пьяные беседы. Не то что сейчас! Его приятель Ферхат полушутя-полусерьезно говаривал ему: «Скажи мне, если люди пьют текелевскую ракы в сорок пять градусов всей семьей, то зачем им твоя трехградусная буза? Это дело давно устарело, брось ты его, ради Аллаха, Мевлют. Теперь этим людям твоя буза не нужна, чтобы напиться».