— Я бы не
хотела опять оказаться в руках тех людей, – произнесла, с трудом шевеля
онемевшими губами.
— Садись в
машину, – Эмир открыл заднюю дверь громадины, возле которой мы стояли.
Я не спеша
обернулась, но не успела даже шагу ступить, как он подхватил меня за талию и
помог взобраться на сиденье. Тут же захлопнул дверь, отгораживая от остального
мира.
Со своего
места я наблюдала за стоящими со всех сторон людьми. Они были одеты в
многослойную широкую одежду из легкой цветной ткани, а их лица скрыты тканью обмотанной
вокруг головы. В общем, я насчитала около десяти. У одного из них, стоявшего
ближе всего к машине, в которой я сидела, разглядела висящий через плечо
автомат. Тут же пробежалась по остальным, уже более обдуманно сканируя и
подмечая детали, на которые до этого я не обратила внимания.
Дверь с
обратной стороны неожиданно открылась, заставляя испуганно вжаться в сиденье и
подтянуть ноги к груди. Стало страшно. В голове закрутился вихрь вопросов. Кто
же он такой? Рискни я сейчас сбежать, меня бы убили? Эмир… нет! Господин отдал
бы им приказ, и меня бы без предупреждения расстреляли автоматной очередью,
даже не моргнув глазом?
Получив
команду: «Выдвигаемся!», мужчины быстро рассредоточились по машинам, а
скомандовавший тут же запрыгнул на сиденье и закрыл дверь за собой,
окончательно разрушая мою выдержку своим присутствием.
Снаружи
машина казалась большой, но стоило мне оказаться с ним в её замкнутом
пространстве, как места стало катастрофически мало. Захотелось забиться в самый
дальний угол, который я и так уже заняла. Вот только легче от этого не стало.
— Пусти!
Пусти меня! – взревела, когда мужчина дернул меня на себя, сама от себя не
ожидая такой реакции.
Страх, что
он прямо здесь, в машине, на глазах у своих людей примется исполнять обещанное
продолжение, сковал все тело.
Эмир уложил
мое трясущееся от нервного перенапряжения тело на сиденье, заставляя опустить
голову на его колени, и вполне терпеливо произнес:
— Не
дергайся. Не обижу. Ночь была сложной, тебе просто нужно поспать.
Тяжелая рука
легла на мою талию, припечатав меня к сиденью, а вторая снова оказалась в моих
волосах. Он осторожно и ненавязчиво поглаживал травмированную кожу головы,
постепенно успокаивая и как-будто вырисовывая нежными пальцами узоры на моем
надтреснутом сознание.