— Это случилось шесть лет назад, – начала ровным голосом Айза, напряжённо нахмурив брови. — Мне было тринадцать, когда мы с родителями попытались добраться до границы Оазиса. Всем хорошо известно, что на Вашу землю путь закрыт, но в нашей общине многие рассказывали, что его небольшой участок простирается на землях Гвалы. Говорят, что люди живут там в достатке и не знают голода. Строят дома с соломенной крышей и осваивают плодородные земли. Мои родители устали от нищеты и лишений, и тогда мы с небольшой группой людей отправились к Оазису. Нас схватили, как только мы покинули Северные земли. А спустя два дня моего отца и маму продали на шахты. Когда появился покупатель на меня, я уже знала, что меня ждет. Понимая, что защитить себя не смогу, я попыталась покончить с жизнью.
Тогда я была намного младше тебя, и, по-видимому моих стараний, с которыми я вспарывала себе горло тупым ножом, не хватило. Я лишь изуродовала себя, но этого оказалось достаточным, чтобы покупать меня больше никто не захотел. Гвала прилюдно высек меня плетью в назидание остальным, после чего меня привязали к позорному столбу и оставили умирать. Так бы и случилось. Я уже чувствовала, что жизнь постепенно уходит из меня, н, на моё везение, на следующий день к Траоре приехал господин Эмир. Он оказался единственным, кто пожалел меня и выкупил.
— Прости, мне так жаль… – произнесла я, стыдливо опустив глаза, желая спрятать от неё скопившуюся в них влагу. — Если бы я только знала, что на самом деле творится за границами нашего Оазиса, я бы уговорила папу впускать на наши земли всех желающих…
— Это невозможно, Гелия, и твой отец это хорошо знал, – перебила она меня. — Если бы Вы открыли свои земли, то желающими были бы ВСЕ. Поверь, не каждый умеет любить свой дом. У всего есть предел… Тридцать лет назад наши родители убедились в этом на собственном опыте. Твой отец всю свою жизнь оберегал последний зеленый уголок нашего материка, и ты должна была последовать его примеру и с достоинством принять возложенные на тебя надежды.
Последние слова хоть и прозвучали по-доброму, но они все равно проникли под самые ребра, насквозь пробивая мое сердце своим смыслом.
— Я трусиха… – с осуждением протянула я сама себе. — Я даже и не знаю, чего я испугалась больше: выйти замуж за незнакомого мне человека или стать главой Оазиса, к чему я совсем не готова.