Замечают, что большинство близоруких людей бывают очень мечтательны и что у них весьма часто бывает сильно развита фантазия. Может быть, в этом замечании есть своя доля правды.
В то время, когда я, рассматривая моих гостей, предавался всем этим соображениям, «прислуга» вошла и поставила на стол поднос с тремя чашками горячего кофе.
– Фрейлейн, битте зер, тринкен зи шнеллер кафе,[6] – пригласила Эрнестина Крестьяновна.
Черненькая девочка толкнула слегка локотком пепельную блондинку, и обе ни с места.
Я встал и подал им кофе.
– Ах, поставьте, мы возьмем сами, – отвечала, конфузясь, брюнетка.
Она встала, отряхнула начинавшие высыхать юбочки и, подойдя к столу, кликнула:
– Маньхен!
– Мм! – отозвалась Маньхен и, полуоборотясь, прищурила глазки.
– Бери же! – произнесла, продолжая беспрестанно меняться в лице, чернушка.
Маня еще прищурилась, пока рассмотрела стоящий на столе кофе и торопливо отвечала по-немецки:
– Ich danke sehr, Klara; ich will nicht.[7]
– Отчего же вы не хотите согреться? – спросил я как сумел ласковее.
– Благодарю вас, – отвечала чистым русским языком Маня.
– Вы церемонитесь?
– Нет… я… не озябла.
– Чашка кофе все-таки вам не повредит.
Маня опять прищурила глазки, встала и, слегка покачиваясь на своих ножках, подошла к столику.
Теперь я рассмотрел, что платья обеих девушек были не совсем коротенькие, но на подъеме так, что все их полусапожки и даже с полвершка беленьких чулочек были открыты. Дождь на дворе не прекращался; ветер сердито рвал в каминной трубе и ударял в окна целыми потоками крупного ливня; а вдалеке где-то грянул гром и раскатился по небу.
– Гром! – проговорила Маня.
– Да, а вы боитесь грома?
– Я? Да, я боюсь грома; а моя мама… Ида… Они знают, что я боюсь.
– Хотите, мы пошлем сказать, чтобы о вас не беспокоились? Далеко вы живете?
– Вот тут, всего через две линии; тут магазин наш, магазин Норк.
Я отвечал, что знаю, где их магазин.
– Но посылать, пожалуйста, не надо.
– Нет, нет, не надо, как можно! – заговорила она, увидя, что я хотел повернуться к кухне.
– Нет, прошу вас, пожалуйста, не посылайте бедную старушку.
Я вызвался сходить сам.
– Ах, нет, пожалуйста, не надо!
– Но ваши будут беспокоиться.
– Нет, пожалуйста… Они догадаются, что мы с Кларинькой куда-нибудь зашли. Теперь я вспомнила, что они подумают, что мы ждем в школе.