Разумеется, в основе кризисов и революций лежат объективные, а точнее, системные и субъектные причины. Никто не отменял массовые процессы. Но мир – понятие не количественное, а качественное, как любил говорить Эйнштейн. В мире небольшая, но хорошо организованная группа, в руках которой огромные средства (собственность, финансы), власть и контроль над знанием и его структурами, а также над СМИ, весит намного больше, чем масса людей или даже целая страна – достаточно почитать «Исповедь экономического убийцы» Дж. Перкинса. Как заметил вовсе не конспиролог, а нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман, «современная политическая экономия учит нас, что маленькие, хорошо организованные группы зачастую превалируют над интересами более широкой публики».
В деятельности закрытых наднациональных структур нет ничего неестественного, они порождаются самой логикой развития капитализма. В экономическом плане капитализм – это система без границ, мировой рынок. А вот в политическом плане капиталистическая система – это мозаика государств. Но экономические интересы буржуазии выходят далеко за рамки одного государства. Поэтому мировому капиталистическому классу объективно нужны надгосударственные, наднациональные структуры, и они должны быть если не тайными, то, по крайней мере, закрытыми от широкой публики. Таким образом снимается противоречие между экономической целостностью и политической фрагментарностью капиталистической системы. Отсюда упорное стремление верхушки мирового капиталистического класса к созданию чего-то вроде мирового правительства. Кстати, каждый раз на пути решения этой задачи вставала Россия; в этом – одна из причин горячей «любви» к ней и к нам, русским, хозяев капиталистической системы – англосаксов, особенно британцев.
Чтобы снять базовое политико-экономическое противоречие капиталистической системы, нужны были наднациональные структуры. Но готовых организаций такого типа у буржуазии не было. В XVIII веке, когда вся сила была у государства и аристократии, нужно было пользоваться тем, что есть. Например, масонскими организациями. В XVIII веке начинается их бурный рост. Конечно же, они возникли раньше, в XVI – начале XVII века, представляя собой эволюционировавшую форму тамплиерских структур, покинувших в XIV веке Францию, но реальную жизнь в них вдохнула именно буржуазная эпоха – ее запросы и интересы.