Дмитрий даже обернулся, чтобы убедиться, что Иван Николаевич не стоит за его спиной.
– Пожалуй, не стоит в первом же письме развивать данную тему, – проговорил он вполголоса, – хотя я уже и сейчас чувствую справедливость этих слов. В моем отношении к Оксане все это присутствует в полной мере.
Дмитрий даже удивился, проговорив все это. Нервно оглянулся: не услышал ли кто.
Он снова сел к начатому письму.
«Я тебе говорил, что после школы пошел в техникум. Впрочем, я был готов идти куда угодно, только бы не в школу, – строчки более уверенно ложились на листок, особенно после того, как Дмитрий решил, что не стоит писать о чувствах. Своим письмом он теперь словно продолжал их длительные разговоры, – хорошо, что еще уроков только три, правда все они сдвоенные. Представляешь, сколько нового можно получить за пару? Соответственно, и на дом задают не в пример больше. Порой голова пухнет от избытка материала…»
Дмитрий еще некоторое время продолжал в том же духе, пока решил, что достаточно писать о том, что ей может быть совершенно неинтересно.
Тогда юноша рассказал о море, о том, как встретился с другом.
Усмехнувшись, вспомнил, что у Оксаны есть хорошие близкие друзья – Дмитрий и Алексей. Во время одного из разговора, еще там, в Москве, он даже не удивился подобному совпадению.
Письмо получалось длинным, и каким-то сумбурным, особенно, когда юноша старался обойти стороной испытываемые им чувства.
Конец ознакомительного фрагмента.