Противники Союза завели речь о конфедерации. В качестве примеров называлась и Швейцария, и Канада. Горбачев усиливал отпор:
– Если откажемся от единого государства, то получим нечто неопределенное, никого ни к чему не обязывающее, но и не особенно нужное. Даже международное сообщество предпочитает иметь дело с Союзом как с ответственным государством, хотя бы из-за ядерного оружия.
Он попробовал еще раз вернуть на стол сам термин «Союз», доказывая, что это наиболее приемлемая формула, ибо позволяет интегрировать все виды связей – федеративных, конфедеративных, даже ассоциативных. Закончил он решительно:
– В конце концов, определяйтесь сами. Я убежден, что нам необходимо сохранить союзное государство, иначе погубим дело и в стране, и в мире.
На этот раз Ельцин попробовал смягчить резкость постановки вопроса:
– Насчет того, что так считают за рубежом, вы драматизируете.
Горбачев был непреклонен:
– Если не удержим единое государство, я вам прогнозирую беду. Это главный вопрос.
В спор включился Шушкевич, который сказал, что у конфедерации могут быть единые вооруженные силы. Ельцин добавил к этому транспорт, космос, экологию.
Горбачев не отступал:
– Если не будет эффективных государственных структур, зачем тогда нужны президент и парламент? Если вы так решите, я готов уйти.
Ельцин запротестовал:
– Ну, это эмоции.
– Ничего подобного. Я себя и физически исчерпал. – С этими словами Горбачев совсем непохоже на «исчерпавшего» себя человека резко вскочил из-за стола. Чувствовалось, что он не отступит:
– Я не могу и не стану брать на себя ответственность за аморфное образование. Если президент вам нужен для свадьбы, чтобы об него ноги вытирать, – это не для меня. Стране требуется избранный народом сильный руководитель, способный уравновесить ту новую степень децентрализации, на которую мы сейчас переходим. Уверен, что в народе нас поддержат. Повторяю, у меня нет амбиций претендовать на эту должность.
Повернувшись к Ельцину, Горбачев подался к нему всем корпусом, как при теннисном ударе:
– Поймите, Борис Николаевич, во что нас втягивают те, кто предлагает России сбросить всех и пойти вперед в одиночку.
Имелся в виду, очевидно, все тот же Бурбулис с его пресловутым меморандумом о скорейшем оформлении подлинной государственности России в качестве основного правопреемника СССР.