— Звучит так, точно на него
напали.
— Именно, — недовольно буркнул Карл.
— Он сам расскажет, если захочет, у меня не спрашивай. Не велено
распространяться.
— По крайней мере, он может
говорить?
— Да-да, — кивнул здоровяк и сперва
постучал, а потом открыл дверь в кабинет Дитера. — Заходи.
— Фройнде! — прохрипел Дитер,
поднимая на меня глаза. — Давно тебя не видел. И... — взгляд его
упал на мою трость, — кажется, не мне одному «повезло». Можешь идти
вниз, Карл, спасибо.
Здоровяк кивнул и захлопнул за собой
дверь. Дитер выглядел вполне обычно. Его выдавал лишь голос, точно
простуженный.
— Карл сказал, что с тобой что-то
случилось, — я опустился на стул напротив, приставил к нему трость,
сложил руки на коленях. В кабинете было на удивление прохладно, так
что снимать пальто желания не возникло.
— Угу, — ростовщик снова погрузился в
бумаги. — Большая неприятность случилась, и я чрезвычайно рад, что
ты пришел.
— Не очень заметно, — я наклонился,
чтобы рассмотреть его лицо: — радости не видно.
— Скажи мне, Максим, — Дитер с
усилием выпрямился и часто, но мелко задышал, — тебе доводилось
когда-нибудь сталкиваться со взрывчаткой?
— Я думаю, что мне очень повезло не
сталкиваться с ней вообще, иначе бы я сейчас не сидел перед
тобой.
— Оно и видно, — он приложил ладонь к
ребрам, — бестолково это. Легкая контузия, сказали мне врачи.
Только вот дышать нормально до сих пор не могу, — он бросил на стол
ручку и выдохнул: — Прости мою бестактность. Я правда рад тебя
видеть, мой друг, но мое состояние меня раздражает. С чем
пожаловал?
— Срок подходит, — напомнил я.
— Знаю, в банк пора. А ты что, уже
все потратил?? — вдруг осенило его.
— Не все, но мне так кажется, что мои
ресурсы стали таять неоправданно быстро.
— Настолько быстро? — недоверчиво
уставился на меня немец. — Не может быть.
— Жизнь меняется.
— О, так ты нашел ее! Я же читал
газеты, но там... — он на секунду замолк, — это же ты на той
фотографии в театре, верно?
— Верно, — улыбнулся я. — В этом у
меня все-таки успех. Но, пожалуйста, не говори никому. Ситуация
сейчас слишком сложная для того, чтобы демонстрировать меня
миру.
— Все-таки не все ладно?
— Как видишь, — я указал на трость. —
Теперь я временно как ты.
— Не надо, как я, — замотал головой
ростовщик. — Шутишь? Я такого врагу не пожелаю. Но я вижу, что у
тебя все еще какие-то тайны и секреты. Значит, Третье отделение
тебя скрутило окончательно?