— Думаешь, выиграла? Нет, Патти, твой он только временно. Он нужен мне, а значит я получу его, чего бы мне это не стоило.
После чего пошла к отцу и устроила ему самый громкий скандал из всех, что были раньше в нашем доме. Но папа в этот раз навстречу ей не пошел. Ведь Даниэль — не игрушка в магазине, которую отказались купить маленькой девочке. Кричи, не кричи — не получишь. Видно, поняла это и Тереса. В доме воцарилась тишина, правда, на мой взгляд, несколько зловещая. Но больше в этот день ничего не случилось. А на следующий она уехала в Фринштад, пробыла там почти неделю и вернулась к оглашению нашей помолвки. В новом платье, спокойная, довольно улыбающаяся и совершенно невозмутимая. Нас с Даниэлем она поздравляла так, что у окружающих не осталось ни малейших сомнений — моя сестра счастлива, что Феррейра-младший достался мне, а не ей. Но я-то знала, что это не так. Знала, и это знание отравляло мое счастье, хоть и было этого счастья столько, что казалось — тронь, и начнет щедро выплескиваться, одаряя всех, кто рядом.
Теперь у меня было законное право находиться рядом с Даниэлем. Он обнимал меня за талию, легко привлекая к себе, и шептал на ухо всякие милые глупости. Его дыхание на моем виске было таким горячим, таким обжигающим, что внутри меня что-то сладко сжималось и хотелось почувствовать на виске уже его губы. А может, и не только на виске. Казалось, он это почувствовал, так как предложил выйти в сад.
Было совсем темно. Но мы и не собирались любоваться недавно расцветшими розами редкого сорта, которыми так гордилась мама. Лишь только мы оказались вдали от посторонних глаз, Даниэль начал меня целовать с жадностью, которая передалась и мне. Я тесно прижималась к нему, мне всего было мало — и этой ночи, и наших поцелуев.
— Вы не слишком увлеклись? — раздался злой голос Тересы. — Даниэль, не забывай, из какой семьи Патрисия. А то смотрю, еще немного — и оприходуешь ее где-нибудь прямо под мамиными розами.
— Тереса, мы только целовались, — попыталась я оправдаться. — Что в этом такого?
— Ты вообще молчи! Видела бы ты себя со стороны, — слова сестры, как звонкие пощечины, били, не зная пощады. — Ты выглядела как дешевая шлюха, жаждущая удовлетворить клиента.
— Какие глубокие познания, — насмешливо сказал Даниэль и крепко меня обнял, пытаясь хоть как-то поддержать, хотя единственное, чего мне сейчас хотелось, — убежать подальше и не слышать гадких слов сестры. — Чувствуется личный опыт. Обширный и разносторонний.