Юля с сомнением посмотрела на Алину.
– Ну, иногда орут, это да… Но в машине оставлять нельзя, жарко.
Алина со вздохом пошла к машине и стала вытаскивать вопящего раскоряку. Кое-как отодрав малыша от машины, она закрыла дверь. Вова, поняв, что обратно не попасть, схватил руку матери и, подтащив ее к машине, положил ее кисть на ручку двери. Все это он проделал, продолжая надрывно визжать.
– Вот видишь, он показывает, что хочет в машину, – улыбнулась Юля.
Алина выдернула руку.
– Я и так знаю, что он хочет.
Юля задумчиво посмотрела на кричавшего Вову и сказала:
– Пойдем в дом, может, и вправду сам успокоится.
Из дома выбежал Олег, старший из Юлиных сыновей. Укороченные папины джинсы, натянутые почти до груди, были ему велики, вид у Олега был весьма комичный.
– Мам, я к Мишке побежал, мы на озеро пойдем.
– До обеда чтоб дома был!
– Ага, – бормотнул Олег и побежал к соседнему дому.
– Взрослый стал совсем! – удивленно заметила Алина. – Какой класс?
– Уже четвертый заканчивает.
– Да он уже с тебя ростом!
Юля довольно улыбнулась.
– А где остальные?
– Коля поехал в Гатчину в магазин наш, там продавца уволить надо, а Игореша и Ляля завтракают. Да идем в дом!
Алина пошла за ней, оставив сына сидящим на траве. Навстречу выбежала племяшка, которую родители назвали Юлей в честь мамы, а дома называли Лялечкой.
– Она у тебя так и не говорит? – осторожно уточнила Алина у сестры.
– Да, что-то у нас задерживается, братья уже стихи рассказывали в два года. Зато все дела у нас только на горшок, даже на ночь памперсы больше не надеваю.
Ляля обрадовалась Алине, схватила ее за руку и потащила в детскую. Там она стала выразительно тыкать пальцем на смятое одеяло на кровати и выжидающе смотрела на тетку.
– Что там у тебя такое? Ну-ка, посмотрим давай. – Алина подошла и приподняла розовенькое одеяльце. Там лежал мишка, завернутый в пеленку. Ляля довольно расхохоталась, схватила мишку и побежала на кухню, потянув за собой Алину. На кухне их поджидала Юля. Светлая кухня была залита нежным апрельским солнцем. Завтрак сестренка предпочитала делать такой же, как делала мать: зажаристый бочок гренков, пропитанных смесью молока, яйца и сахара, просился в рот, несмотря на откровенную калорийность. Чайник со свежезаваренным чаем соседствовал с банкой, в которой плавали лохмотья чайного гриба.