– Затем, что она с самого начала строила мне глазки, особенно, когда была уверена, что ты этого не видишь, – нагло заявил он. – И прижималась при каждом удобном случае. Я тебе не хотел говорить, чтобы не расстраивать. Но сейчас твоя… гм… подруга перешла всякие границы.
– Что? – Эмми отпустила мою руку и шагнула вперед. Щеки ее пылали. – Что за вранье?
– Какое еще вранье? – раздраженно сказал он. – Ты мне в любви призналась на второй день знакомства. Скажешь, не так?
– Не так! – Эмми чуть не рыдала и умоляюще на меня смотрела. – Линда, не верь ему. Ничего такого не было. Ты же меня знаешь столько лет. Разве я на такое способна?
Я растеряно переводила взгляд с него на нее. Оба выглядели уверенными в собственной правоте. Но кто-то из них врал. Врал нагло, безо всякого стеснения. Ни за кем из них раньше я не замечала умения, необходимого для подобной игры. У Эмми сегодня нашли актерский талант, но был ли он, или в той конторе лишь желали заработать на простодушной инорите? Штефан ей действительно понравился при первой же встрече, но стала бы она за моей спиной его отбивать? Знать бы, что у меня стерли, может, и определенность какая-то появилась.
– Ты мне не веришь? – У Эмми задрожали губы, и она горестно всхлипнула. – Да я к ментальной магии даже способностей не имею.
– Не имеешь или не показываешь?
– Штефан, почему же в таком случае она не попыталась влиять на тебя?
Он молча вытащил из-за пазухи связку. В самом деле, как это я забыла, работающим в магистрате не просто выдают ворох защитных артефактов, их еще обязуют их постоянно носить. И все же в пользу Эмми говорила наша многолетняя дружба. Да и не пропадала она, как Штефан, после гибели наставницы. Или – убийства? Эмми всхлипнула, и я взяла ее за руку. Подумаю обо всем этом позже, когда останусь одна и никто не будет пытаться вынудить меня принять сторону одного из них.
– Штефан, и все же, что ты хотел?
– Я? – чуть растерянно переспросил он, так и не отводя неприязненного взгляда от Эмми. – Чувствую, она от тебя сегодня не отлипнет, значит, придется говорить при ней. Линда, я считаю, что в наших отношениях пора прийти к определенности.
Я лишь чуть приподняла бровь в знак вопроса. О какой еще определенности может идти речь, если он ясно сказал Эмми, что мы расстались? Что может быть более определенным?