Слова высокопоставленного священника, маскирующегося под простого монаха, произвели, можно даже сказать, некоторый фурор. Несколько спутников назвавшегося Ульфхамом вскочили, сжимая кулаки, над поляной повис гул встревоженных голосов.
– Он врёт! – опять не сдержалась обнажённая ведьма. – Ты врёшь, церковник! Ваши проповедники каждый день провозглашают войну нам – в каждом храме, с каждой кафедры! Что ты можешь нам сказать?!
– Халла, утихни, – веско приказал глава нечисти, и шум как отрезало. – Я согласился на личный разговор с тобой, о передаче послания речи не было. Мне говори и уходи.
– Не разговор, а встречу, – педантично поправил собеседника епископ. – То, с чем я пришёл, надо не рассказывать, а показывать. И… м-да, не думал, что когда-нибудь это произнесу… мне потребуется твоя помощь.
Если до этого казалось, что у костра тихо, то теперь повисла совсем уж мёртвая тишина. Даже пламя, до того слегка, но отчётливо гудевшее и потрескивающее поленьями и углями, теперь совершенно бесшумно вздымалось вверх. Не без заслуги покинувшего свою раскалённую лежанку саламандра, разумеется.
– Прости, старый враг, но… я не ослышался? – наконец заговорил владелец посоха. – Ты предлагаешь мне колдовать вместе с тобой? В одном ритуале?
– Творить магию, скажем так. Слово «колдовство» мне по-прежнему не нравится. – Архипастырь явно был доволен произведённым эффектом. – Да, ты правильно понял.
– А как же: «Святые силы и чародейство – нельзя даже сравнивать, ибо первое от Бога, а второе – от дьявола»? – Асмодеус явно растерялся. Многое он готов был услышать, включая «сгори, тварь», но только не такое. Небо, упавшее на землю, было бы более реальной вещью, чем подобное предложение из уст благословленного церковника.
– О терминологии можно поспорить как-нибудь потом, – махнул рукой епископ. – Мы все знаем, что и святые чудеса подвижников, и самое тёмное колдовство лучше всего получаются в так называемых местах Силы и хуже всего получаются на максимальном от них удалении. Всё зависит от помыслов человеческих, от того, как распорядится получивший Божий дар к чудесам своим талантом.
– Ересь! – одними губами произнёс Асмодеус, но, справившись с собой, уже в голос спросил оппонента: – Иоанн, а тебя самого за такие слова свои же не удавят? А то я слышал о ваших порядках.