– Всё, мы запустили дезу, что
отправленный тобой чёрный ящик достиг цитадели Тумановых. Можешь
спокойно вылетать в школу. – Глава контрразведки разорвал
связь.
Как выяснилось, моя добыча оказалась
очень ценной. Со мной связался Павел Туманов и объяснил, что с
такими насыщенными кристаллами нельзя в школу, их оборот вообще под
запретом. Туманов скинул мне сотню миллионов на счёт. Он был очень
подавлен и ошарашен, ведь он обещал мне, что договорится с
Громовой. Кристаллы оставались моими, их просто отправят на
хранение в сокровищницу рода.
Я закончил все дела с и главой
контрразведки и главой рода.
Екатерина встала и подошла к двери,
её скрещённые на груди руки показывали, что ей не комфортно.
Проверять моё мужское обаяние её
никто не просил, она сама виновата, что получила роль моей
любовницы в развернувшейся информационной войне. Я только не
понимал, зачем Громовы решили осветить ситуацию с такого ракурса.
Екатерина не сопротивлялась, ей сказали, она согласилась.
– Будем прощаться? – Я подошёл и
посмотрел в едва искрящиеся глаза.
– Глеб, пока просто иди. Я не готова
сейчас с тобой говорить.
– Хорошо, Катя, я пошёл.
Она кивнула.
Я вышел из генеральского кабинета и
прикрыл дверь.
В прилетевшем за мной тёмно-зелёном
флайере напоминавший хищными обводами тот, на котором я летал с
Сергеем, был тёмно-синий школьный комбинезон, я переоделся и сдал
мундир пепельного стража.
На улице было мрачновато из-за
располагающейся рядом аномалии. Солнце не могло пробиться через
серый туман сплошной стеной, поднимающийся до небес в нескольких
километрах к востоку.
За кристаллами прилетел второй
тёмно-зелёный флайер.
Кристаллы упаковали в специальный
кейс. Прилетевший за кристаллами курьер напомнил, что если в школе
у меня обнаружились бы кристаллы такого насыщенного цвета из
Сибирской аномалии, то возникло слишком много вопросов. Он
намекнул, что сто миллионов лишь малая часть их стоимости.
Я посмотрел в сторону аномалии, что
располагалась в нескольких километрах к востоку. Создавалось
ощущение, что это монолитная серая стена, слева направо уходит к
самим небесам:
«Запасливый мишка, я к тебе ещё
вернусь», – я оторвался от любованием серой стены аномалии и
повернулся к улетающему флайеру с моим добром.
Не взглянув на пилота, я сел во
флайер до школы.