.
Всё! Зощенко наконец нашел свою гениальную форму. Теперь только надо наполнить ее гениальным содержанием. Вот отрывок из письма младшему брату Виталию… Реальный случай – и в то же время абсолютно зощенковский сюжет:
«Я недели три назад написал тебе письмо, но при этом вышел такой случай.
Написал я на службе, запечатал уж. Думаю, опущу в кружечку сегодня.
А один человек увидел письмо.
– В Луки? – говорит.
– В Луки.
– Ну, – говорит, – счастливый же вы! Везет же людям! Давайте письмо, я передам. Еду в Луки, знаете ли, и передам самолично. В собственные, значит, ручки передам. Это вам не почта какая-нибудь, которая задерживает.
Ну, я и дал ему письмо.
Только вернулся он через две недели с лица бледный и не в себе, письмо вернул помятое и в крови и на все вопросы отмалчивался. Ну, думаю, плохо ездить в Луки. Совершенно плохо. И только потом выяснилось, что в Луки он и не ездил, а «побили ему морду» в Колпино на свадьбе, из ревности».
К счастью (и к несчастью), наш русский быт просто набит подобными «зощенковскими» сюжетами». Ситуация наша, типичнейшая: «Хотели, как лучше, а вышло наоборот». Как говорится, садись и пиши! Но любой другой напишет – и читать нельзя. Сухо. Ухо дерет! Любой мужик в пивной лучше расскажет. Нужен язык! И эта истинно зощенковская речь тут уже проступает: «Ну, думаю, плохо ездить в Луки. Совершенно плохо».
И в то же время – это еще не истинно зощенковский рассказ. Слов многовато, а прелести – маловато. Но дело пошло.
Конечно, если взять въедливых литературоведов – они, безусловно, нашли предшественников Зощенко… не мог же гений взять и появиться вдруг просто так, «не объясненный ими»! Литературовед Захаревич, покопавшись в книгах, находит почти зощенковский разговор в журнале «Сатирикон» за 1911 год. Диалог «двух поддёвок» (одежда простолюдинов), увидевших на летном поле необъяснимое:
– Как же это они так летают?
– А что?
– Ведь чижало!
Летом и осенью 1921 года Зощенко, все больше ощущая свое «погружение в литературу», пишет «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова», принесшие ему первую популярность. В гостях у Евгения Замятина, под общий смех и крики одобрения, читает рассказ из синебрюховского цикла – «Передать князю» (впоследствии названный «Великосветская история»). Это было явление зощенковского бесподобного языка!