Не суди - страница 21
Бауман, Карл Янович (29 авг. 1892 – 14 окт. 1937). Латыш, сын крестьянина, рано лишившийся отца. В 1916 г. окончил Киевский коммерческий институт. 1920–1923 гг. – секретарь Курского губкома РКП(б), 1928 г. – зав. отделом ЦК по работе в деревне, 1929–1930 гг. – Секретарь ЦК и одновременно 1-ый Секретарь Московского комитета партии, а в 1931–1934 гг. 1-ый Секретарь Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). 1934–1937 гг. – зав. отделом науки ЦК ВКП(б). Арестован 12 октября 1937 года по обвинению в участии в «контрреволюционной организации правых» на положении «особо законспирированного члена». Через 2 дня умер в Лефортовской тюрьме во время допроса.
«Бауман на меня посмотрел настороженно, затем в глазах его появилось выражение жалости, презрения и насмешки, и после продолжительной паузы он сказал: – «И это говорите Вы, участник Октября, военный комиссар Гражданской войны и партийный работник. Вы осмелились делать сравнение между Лениным и Сталиным, да еще какое… Затем он махнул рукой и замолчал. Так мы и прошли с ним до столовой не обмолвившись ни одним словом, и только расходясь и взирая на мой смущенный, жалкий и убитый вид, он сказал: – «Ничего, Вы не грустите, Вы хорошенько подумайте над этим, а вообще-то жизнь Вам покажет всю ошибочность Ваших суждений».
Жизнь мне в полной мере это показала и, вспоминая этот разговор, я сгораю от стыда и каждый раз краснею за то, что я был таким наивным и легковерным».
Итак, отец становится высокопоставленным гражданским чиновником.
«Новый Наркомат Оборонной Промышленности, новое место моей работы.
Новый Нарком – Рухимович, большого обаяния человек. Он привлекает удивительной простотой, широчайшим кругозором, образованостью. Образец большевика – государственного деятеля.
Я назначен заместителем начальника Главка. Начальником Главка назначен работник Наркомата Обороны Сидоров. Период организации Министерства – суматошный период. Но он еще усугублялся тем, что не проходило дня, чтобы один – два человека не исчезало из Наркомата. Через неделю исчез и мой н-к Главка. Я вступаю в обязаности н-ка Главка и начинаю с того, что мне приходится долго успокаивать жену Сидорова.
Говорить трафаретные фразы о том, что все будет в порядке, что все выяснится и он вернется на волю, хотя я уже понимаю, что песенка его спета. Но все же я был настолько наивен, что все я это делал на людях. А среди них уже начал утверждаться самый подлый и мерзкий тип человека – клеветника, «передового» борца за бдительность, которые на следующий же день меня проработали на партийном собрании. Не прошло и нескольких дней, как меня вызвал Рухимович и начал с того, что пора начать личное ознакомление с заводами, что особенно нужно потому, что там происходят «важные процессы». В частности, он рекомендует мне съездить в Ульяновск на завод, где за последнее время арестовано более десятка начальников цехов, инженеров и мастеров. На мой вопрос, за что они арестованы, Рухимович пожал плечами, развел руки и сказал, с грустной многозначительной улыбкой: – «За что? – разве можно сейчас сказать за что».