Памяти основателя Эстонской Республики и ее первого президента Константина Пятса посвящается
Соотечественники! Я приветствую вас, живущих на нашей борющейся родине, находящихся в российских тюрьмах, за рубежом и в изгнании. Я желаю вам всего самого наилучшего, стойкости и силы духа. Скоро все мы будем свободны. Я посылаю свой привет мужественным героям сопротивления литовского и латышского народов и всем беженцам. Я счастлив, мой непоколебимый народ, действуй храбро и уверенно и пусть будет достигнута наша великая цель – наши дома станут свободны на нашей свободной родине.
К. Пятс (первый президент Эстонии) Подпись. Отпечаток пальца. Обращение, написанное в заключении
Декабрь выдался морозным. Старенький автозак, в просторечьи – воронок, въехал в заметенное снегом село Тургиново и, припадая на правый, подломанный амортизатор, захромал по шоссе. В надвигающихся сумерках фары высветили двухэтажное здание правления колхоза с наискось прибитым плакатом – «Встретим 1956 год новыми трудовыми достижениями».
За правлением автозак свернул с шоссе и притормозил на булыжной площади, возле большой церкви. Когда-то праздничной, гудящей колоколами. Ныне обшарпанной, с разрушенной кровлей, с заколоченными стрельчатыми окнами. Из кабины на снег выскочил укутанный в тулуп сержант с автоматом через плечо.
– Точно здесь? – уточнил он у шофера.
– Сказали – за церковью первый дом, – подтвердил тот. Высунулся следом. – Только поторопись! Слышь, движок сбоит. Глушить не стану, чтоб вовсе не заглохла.
От церкви вниз и впрямь убегала улица. Мгла сгущалась. Но избы стояли темные – электричество экономили. Лишь дымы над крышами выдавали присутствие людей. Свет горел в единственной, ближайшей к церкви избе. Как раз в той, что была нужна.
Сержант распахнул калитку, вошел в незапертую прихожую. Коротко стукнув, толкнул дверь в жилое помещение.
У окна за столом, накрытом скупой деревенской снедью, сидело несколько хмурых, хмельных человек.
При виде ввалившегося с холода сержанта кто-то поставил недопитую стопку с самогоном. Кто-то, напротив, торопясь, опрокинул в себя.
Сержант, понявший, что пьют здесь не с радости, кашлянул аккуратно.