– Клуб у нас работает. Его недавно отремонтировали и крытую танцплощадку пристроили, – ответила Даша, ловко работая ножницами и старательно избегая встречи взглядами. – Молодежь тоже у нас есть.
– Говорят, что на селе деньги не платят.
– У нас вовремя зарплату дают. Раньше здесь колхоз был, а теперь сельхозкооператив. Такой же крепкий. Наш председатель молодой и не пьющий. Все для людей старается. Раньше мы молоко в город возили, а теперь сами перерабатываем. Это же выгодней. Наши молочные продукты знаете, какие вкусные! – разговорилась Даша и тут же покраснела, поймав мой взгляд.
– Даша! Сегодня у вас будет дискотека?
– Сегодня у нас какой день? Суббота!? Значит, будет.
– А вы придете? – с волнением спросил я, следя по зеркалу за выражением ее лица.
– Я? Не знаю, – смутилась она и поспешно добавила: – Все. Стрижка окончена. Вам нравится?
– Да, – с запинкой произнес я, разглядывая свою коротко остриженную голову и думая о том, что если понадобится опять прийти сюда, чтобы увидеть Дашу, то стричься придется уже наголо.
Разглядывая себя, я заметил в зеркале другое девичье лицо. Очень любопытное и ярко накрашенное.
Даша с какой-то опаской оглянулась назад и, видя, что я не тороплюсь вставать, тихо попросила: – Не задерживайтесь, пожалуйста.
Расплачиваясь с ней за стрижку, я взял ее за руку и с волнением попросил:
– Даша! Приходите, пожалуйста, на дискотеку. Я буду вас ждать…
Даша вся вспыхнула и мгновенно отдернула руку, словно ее ударило током. Потом умоляюще прошептала:
– Хорошо! Только уходите, пожалуйста!
Я с иронией подумал, видел бы меня сейчас кто-нибудь из моих друзей. Меня, которого все считали неподдающимся никаким женским чарам.
По дороге к бабушке, с волнением вспоминая чуть не каждую минуту, проведенную у Даши, я всё пытался отгадать, сколько же ей лет. Девятнадцать? Двадцать? Как оказалось впоследствии, я ошибался. Ей исполнилось уже двадцать четыре.
Бабушка моя, Анфиса Федоровна, оказывается, и не думала помирать. Сухонькая, сгорбленная, но шустрая и деловая, она обладала той неиссякаемой жизненной силой, которая, по понятной причине, в основном свойственна сельским жителям. За свою жизнь она никогда не была у ни одного врача.
Я увидел бабушку, выходящую с пустым ведром из сарая. И настолько обрадовался, что вижу ее живой и здоровой, что не выдержал и во весь голос закричал: