Я иногда
скучаю по домашнему уюту, который не получается создать в этой комнате. Здесь
слишком мало моего личного. А то, что есть, сливается с другими людьми,
живущими по соседству. Общежитие – место объединения людей. И в то же время
именно оно рознит их так, как ничто другое. В толпе легко затеряться и потерять
свою уникальность. Но можно держать её внутри и не показывать никому. Я
привыкла прятаться на людях. Находясь в компании, всегда существую внутри себя.
И доверчивая, и пугливая одновременно.
А Юлька
знает меня. И пытается понять. Поэтому только с ней я могу поговорить по душам.
– Что он
сказал тебе? – спрашивает она, конечно, имея в виду Пашку. – Ты после его ухода
совсем никакая. Обидел? Гадостей наговорил?
– Да. А
чего ещё от него ожидать?
Повторяю
фразу, слышанную много раз от других. Но сама я в это не верю.
Не верю,
что он во всём такой плохой, как о нём говорят. Я знаю его другим.
Я помню.
– Ксюш, –
продолжает разговор Юлька, – если ты от него ничего хорошего не ждёшь, тогда
зачем подпускаешь его так близко? Скажешь, что дело в сексе, – не поверю. Может
быть, он и мастер (я не знаю), но это точно не повод. Особенно для тебя.
– Нет, дело
не в этом.
– А в чём?
– Юлька смотрит прямо и вопросы задаёт напрямую. – Ты его так сильно любишь?
Киваю еле
заметно.
– Да,
первая любовь – она такая… – Юлька подсаживается ближе.
Чайник
давно закипел и выключился, но нам обеим всё равно. Сидим рядом, склонив друг к
другу головы и вздыхаем. Две подружки, одна из которых – дура.
– Так что
он тебе сказал, Ксюш? – вновь спрашивает Юлька. – Впрочем, если не хочешь, то
не отвечай. Это личное.
– Наговорил
столько всего!.. – вспоминаю я. – Что я
знала, на что шла. Что оставаться со мной он не собирается. И всё в том же
духе.
– Ясно. И
что ты думаешь делать?
– Хороший
вопрос. Если по правильному – забыть его, вычеркнуть из своей жизни и
продолжать, как ни в чём не бывало.
– А если
по-настоящему?
Молчу и
отрицательно мотаю головой. Всё, слова иссякли. Дальше за меня говорят
наполненные слезами глаза. Я ждала их раньше, но слёзы тоже коварны. И проливаются
не всегда, когда этого хочется. Я не люблю плакать на людях. Мне сразу
становится стыдно. Даже перед Юлькой. Но она, кажется, готова заплакать вместе
со мной.