Она похожа на сон.
Череда странных видений за пределами логики, как во сне.
Еще она похожа на грибной трип, на галлюцинацию.
Были образы, картинки и звуки, но среди них не было меня. Я был
мёртв.
Эти образы не имели ничего общего с моей прошлой жизнью, все они
были чужими, но яркими.
Странное ощущение.
Вроде бы ты умер и понимаешь это, но чувствуешь всё так остро,
как никогда при жизни не чувствовал.
Я увидел огромный церковный зал, где пели странные песни и где
царили ароматы благовоний.
Потом увидел какую-то академию с рядами книжных полок, крестьян,
растящих хлеб на полях, монахов в монастырских кельях.
Увидел, как нездешний свет пробивается сквозь черные грозовые
тучи и острова в океане, где дуют ледяные ветра.
Услышал голос, который говорил на нечеловеческом, давно забытом
языке.
Потом я увидел лесную опушку. В небесах висела фиолетовая луна,
а на опушке в ужасе замерли трое всадников.
У первого глаза были серыми и ледяными, и он был совсем пьян.
Возле второго скулила и металась свора собак, а рядом с третьим
стоял медведь. И я готов поклясться, что медведь плакал.
— Павел Павлович, вы живы?
Но это видение вдруг рассеялось, как будто меня силой вырвали из
него.
Нечто потащило меня, властно и жестко, но не в пространстве,
даже не во времени, а через саму материю миробытия.
— Veni ad me. Non tam celeriter.
Какая-то сила пронесла меня через несколько миров, а потом
швырнула оземь.
Я осмотрелся, хотя ни глаз, ни тела у меня не было.
Здесь была весна, в воздухе пахло весенним жаром, кричали
грачи.
Двор, где я оказался, был весь залит кровью, среди крови
валялись изрубленные куски тел. Прямо передо мной расположились
низкие средневековые палаты, белокаменные, в типичном русском
стиле.
Перед палатами стояла виселица, на ней в петлях висели казнённые
мертвецы. Мужчины, женщины, все давно мертвы. Был даже младенец,
пары лет отроду.
Повешенный младенец единственный из всех был еще жив, он плакал
и звал маму.
У меня мурашки побежали по коже, хотя у меня и не было кожи. А
что если его мама — одна из повешенных женщин? Какой изувер сделал
это?
Я подошёл ближе, но ничем не мог помочь несчастному ребенку. У
меня просто не было рук, чтобы снять его с виселицы.
В ужасе я бросился вперед, в белокаменные палаты, просто чтобы
спастись там от этого кошмара.