Лежали мы с девушкой на мягком сеновале, утонув в нём, как тонет
голова в пуховой подушке.
Крестьяночка была вполне себе ничего. Никакой косметики,
никакого парфюма, но в её возрасте девушки еще не нуждаются в
баффах, чтобы быть прелестными. В волосы девушки набилось сено, она
то ли скулила, то ли тихонько визжала.
Мне же всё происходящее сразу пришлось весьма по нраву. Я
пытался нашарить под подолом платья девушки трусики, но трусиков
там не оказалось, вместо этого моя рука наткнулась на нечто иное. И
это иное мне тоже понравилось, я даже решил не убирать с него
руку.
Девушка застонала:
— Ох, барин. Ааа... Как же...
Девственница.
Шаря рукой под подолом это определить сложно, так что я скорее
догадался об этом по поведению девушки. Это открытие еще больше
разгорячило меня.
— Бааааарин. А как же... Кто ж меня замуж возьмёт... Если вы...
Грешно...
Так.
Стоп.
Это любовь по обоюдному согласию или изнасилование?
Впрочем, в моём положении в любом случае уже трудно было
остановиться.
Я поцеловал крестьяночку в алые губы без следа помады, надеясь,
что это меня успокоит. Но это, разумеется, было всего лишь
самообманом. Моя кровь только закипела еще пуще прежнего.
Вот уж попал, так попал.
Однако в страстную сцену вдруг вмешался грубый мужской
оклик:
— Слышь, барин! Давай вынимай и вылезай из стога. Кончилась твоя
власть! У, насильник поганый. Право первой ночи уже сто лет как не
пользуют. Нам поп в церкви говорил. Вылезай из стога, говорю! И
невесту мою сюда давай.
Что? Значит, я сейчас реализую свое право первой ночи?
Вот это поворот.
Я кое-как отлип от крестьяночки, перекатился в мягком сене, а
потом спрыгнул со стога на землю и встал на ноги, одновременно
натягивая штаны. Перед тем, как натянуть их окончательно, я успел
убедиться, что размер у меня вполне себе.
И я не про размер штанов.
А тело еще лучше. Я определенно был молод. Моложе раза в
полтора, чем в прошлой жизни. Даже дышалось по-другому, да и
двигался я гораздо легче.
Роста я был, как и в прошлой жизни, высокого. Руки, ноги и всё
остальное на месте. Что еще надо мужику для счастья?
Из одежды на мне были ботинки, брюки и мундир с золочеными
пуговицами, надетый прямо на голое тело.
Я осмотрелся и увидел, что уже вечер.
На горизонте садилось Солнце, а в небесах уже висела Луна,
почему-то фиолетовая.