Демократу Стасову вторит консерватор граф С. Д. Шереметев: «Принц Петр Георгиевич Ольденбургский… унаследовал от матери своей живую пламенную душу, горячо любившую Родину, а таковою он признавал Россию… которой посвятил свои силы, не щадя их, и делал все, от него зависящее, в непрестанных заботах о неимущих и страждущих: о детях, нуждающихся в воспитании. Это был великий и полный сердца «филантроп», у которого благотворительность была потребностью души… Да будет благословенна память его в земле Русской в роды родов! (Припомним, как в этой земле Русской не помнящие родства коммунистические идеологи всех уровней оплевывали все, что имело хотя бы какое-нибудь отношение к русской монархии. – Л. Б.) Да будет благословенна память его и в сердцах благодарных ему, их же несть числа. Одно присутствие такого человека близ престола, одно сознание, что во дворцах могут жить подобные люди, уже было великим утешением, которого лишились люди ныне, переживающие перемену столетий…
…Отношения его к людям дышали такою кроткою и благоволительною простотою, что невольно привлекались к нему все сердца. На него можно было иногда досадовать, сожалеть о некоторой слабости его характера (по отношению к другим, а не к себе), удивляться тому, как он иной раз стушевывался, всегда избегая внешних оказательств… Человек глубоко верующий, безукоризненно нравственный, сильный духом, незлобный и смиренный, повелительный и нервный, большой хлопотун, неутомимый при исполнении служебных обязанностей, самим им создаваемых, в высшей степени подвижный, то и дело путешествующий по России для обозрения различных учреждений, ему подведомственных, в домашнем обиходе своем невзыскательный, живущий в великой простоте и умеренности, его центральною заботою было делание добра, его добросовестная мысль никогда не забывала блага России… Он по чувству и по воспитанию был более русский, чем его Августейшее родство, и он лучше других понимал, что «не русским» быть нельзя или нужно уходить и покинуть Россию» (195; 266–267).
И упомянутый выше Константин Николаевич, много сделавший для смягчения режима в русском флоте и отмены телесных наказаний в России, являясь председателем Государственного совета и затем Главного комитета по устройству крестьян, сыграл такую выдающуюся роль в освобождения крепостных, что заслужил у ненавидевших его реакционеров кличку «красный», а у снисходивших к нему советских историков – «лидер либеральной бюрократии».