Четырех дней хватило и самому императору Павлу, чтобы охота плавать у него исчезла навсегда. Отныне он будет руководить моряками только с берега. Увы, но правнук пошел совсем не в своего великого прадеда, которому он всю свою жизнь пытался подражать.
А в воздухе уже носились тревожные слухи о подозрительном сосредоточении в Тулоне французского флота. Наиболее вероятным все считали вторжение в Англию, для чего еще надо собирать такую армаду?
Российский же флот в ту пору находился в цепких руках вице-адмирала Кушелева, вчерашнего лейтенанта, ничем и нигде себя не проявившего. Волею случая отставной лейтенант был взят наследником Павлом в капитаны гатчинской потешной флотилии, быстро став там капитаном I ранга. С воцарением же Павла карьера Кушелева вообще стремительно пошла в гору. Уже на следующий день он стал контр-адмиралом, а весной 1798 года и вице-адмиралом. За годы проживания в Гатчине Кушелев прекрасно изучил характер своего сюзерена и всегда знал, как с ним себя вести. Может, именно поэтому фаворит императора так быстро и прибрал себе всю власть в адмиралтейств-коллегии. Относительно полезности трудов Григория Кушелева историки спорят до сих пор. Все сходятся в том, что он очень старался, но у него далеко не все получалось. Кушелеву не хватало ни опыта, ни знаний, ни авторитета. Зато хватало недоброжелателей.
Многое, впрочем, стало поначалу меняться к лучшему. В одном из первых указов Павла адмиралтейств-коллегии он с горечью констатировал: «С восшествием нашим на прародительский престол приняли мы флоты в таком ветхом состоянии, что корабли, составляющие оные, большей частью оказались по гнилости своей на службе неспособными».
Во всех портах для надзора за кораблестроением Павел ввел обер-сарваеров, чтобы те вели наблюдение за верфями и проверяли расходование средств. Из адмиралтейства были изгнаны мздоимцы, кое-какой порядок был наведен и в снабжении такелажем, парусами, пушками и другими припасами. Были учреждены и форшмейстеры, смотрящие за сохранением корабельных лесов. В Кронштадте вместо деревянной гавани наконец-то начали строить каменную. Введены были и новые увеличенные штаты для кораблей, составлен новый «Устав военного флота». Ушла в небытие роскошь расшитых золотом офицерских кафтанов. На их место пришли скромные вицмундиры. Все офицеры отныне расписывались по дивизиям и судам, и переводы делались только по уважительным причинам и не иначе как с разрешения самого императора. Отныне даже о кратковременных отпусках офицерам из Кронштадта в Петербург надо было докладывать Павлу. Толку от всего этого было немного, но видимость порядка создавалась. Многое делалось наспех и второпях. Сам Павел об этом говорил так: