– Щаз заплачу, – вздохнула Ленка и потёрла кулаком сухой глаз. – Прям не знаю, что с вами делать.
Детки с надеждой уставились на неё. Тесно прижавшись друг другу, словно на враждебной территории, ясноглазые, доверчивые и очень трогательные в своей попытке выстоять в хаосе внешнего мира. Ленка отвела взгляд, борясь с излишней впечатлительностью, но, кажется, проигрывала.
– Мы всё сами сделаем. Только бы рядом кто-то из взрослых был, – пробормотала Маша.
– Бандерлоги, а вы разве не заметили, что я в категорию взрослых не попадаю?
– У нас список есть, – зашарила по карманам Оксана. – Там всё перечислено, что можно, когда без взрослого, но с шефом. А когда нельзя, мы можем из родителей кого-нибудь позвать.
– Слушайте, а вы все такие в классе? Или вы трое – приятное исключение?
Они озадаченно переглянулись.
– Все такие, – не очень уверенно сказала Маша.
– Так, бандерлоги, – хлопнула ладонями по подлокотникам Ленка. – По домам. Хватит с меня впечатлений на первый день.
Детки послушно вскочили с дивана и без энтузиазма прошлёпали в прихожую. Обулись, нацепили рюкзачки и, как по команде, уставились на Ленку Лица серьёзные, сосредоточенные.
– Нам завтра зайти? – Маша закинула за спину косичку с помятым бантом.
– Зачем? – удивилась Ленка.
– За ответом.
Броня не выдержала, осыпалась старой штукатуркой, нагло оставляя Ленку без защиты. Капитуляция была неизбежна.
– Ладно, – со вздохом сдалась она, – буду я вашим шефом, буду. Только выметайтесь отсюда.
– Ура! – завопил Стёпа и бросился к ней, неуклюже облапил, тут же пунцовея от румянца.
Девчонки тоже запрыгали вокруг, звеня чем-то в ранцах и хватая за руки. Ленка слабо отбивалась, боясь сбить с ног охваченных бурным ликованием деток.
– Ох, чувствую, и огребу я с вами, бандерлоги, – она прорвалась к двери и распахнула её. – Всё! Валите уже. Устала я от вас.
Подшефные выскочили в коридор и, судя по грохоту каблуков, вся компания побежала по лестнице. Ленке даже показалось, что каблуков было больше, чем три пары.
Вечер, вопреки ожиданиям, прошёл спокойно. Лужа почти не вспоминалась. Или, вернее, не казалась эпическим центром вселенной. Зато про оладушки помнилось, и Ленка порой жутко сожалела, что отказалась взять их с собой. Сейчас бы они были очень к месту.
Мать пришла непривычно рано, в восемь часов. С пристрастием оглядела Ленку, словно после одного дня в новой школе надеялась найти у неё нимб или отросшие крылья.