– В любом случае вы ведете себя, как подобает истинной вице-королеве Новой Франции, – достойно вышел из положения комендант де Колен. – Я восхищен.
15
Выслушав еще несколько заздравных речей и множество слов восхищения, Маргрет вышла на балкон. Дом стоял на возвышенности, и отсюда хорошо были видны освещенный лунным сиянием залив и помеченные сигнальными огнями очертания судов. Там, за ними – за этими судами и заливом – начинался Великий Океан, среди покорителей которого отныне будет и ее, Маргрет де Роберваль, имя. А все остальное, все эти интриги в родовом замке и в каюте капитана… Чего они стоят? Что они – перед таинством нового покорения океана, перед познанием, перед славой и вечностью? Так о них ли, об интригах, стоит думать в эти дни?
– Если у вас возникли сомнения в правильности вашего выбора, – появился рядом с ней мэр, высокий сухопарый старик, длительное время, как ей сказали, пребывавший здесь же, в Гавре, в качестве королевского судьи, – вы можете остаться в нашем городе. Я поинтересовался у Артура де Мовеля. Он готов отвести вам под жилье этаж, который вы занимаете. И это – в одном из лучших особняков города.
– А вы, если бы вам предстояло уйти завтра к неведомым землям, тоже избрали бы один из этажей этого особняка?
– Я, пожалуй, да, – ответил мэр, после некоторого колебания. – Но лишь пребывая в том возрасте, в каковом пребываю сейчас.
Маргрет мило улыбнулась ему, считая, что тема исчерпана.
– Мы все полюбили вас, герцогиня. Нордическая Герцогиня, – сменил тон бывший королевский судья, который блистал, правда, довольно молчаливо, и на вчерашнем приеме. – А мне лучше, чем кому бы то ни было, известно, что за люди будут в командах эскадры и что за сброд начнет прибывать в Новую Францию на кораблях, которые последуют за ней.
– Пусть меня утешает то, что все это мне еще только предстоит узнать.
Теперь Маргрет точно знала, что у нее все еще действительно есть выбор: уйти с эскадрой или остаться. Если бы она избрала особняк родственника маркграфа, адмирал уже не в силах был бы предпринять что-либо такое, что вынудило бы ее следовать в порт или хотя бы породило ощущение униженности. Присутствовавшие здесь аристократы просто не позволили бы адмиралу сделать это или же не оставили бы такое поведение безнаказанным. Да и сам Роберт де Роберваль выглядел бы в этой ситуации самоубийцей.