За ним было интересно наблюдать.
И пожалуй, то, что внутри, соглашается: Йен не совсем человек, поэтому убивать его не обязательно.
Их подняли вдвоем. В грязи. Крошке. И запекшейся крови. Кайя было страшно прикасаться, потому что он не знал, не причинит ли боли этим прикосновением.
А люди смотрели. С сочувствием. Со страхом. С ожиданием. Чего?
Он не знал.
— Я цела. — Изольда повторяла это, как заклятие. — Цела… только упала немного. Немного упала.
Она улыбалась счастливой безумной улыбкой, не понимая, что плачет. И с Йеном не желала расставаться. Ее уговаривали, а она слушала, кивала, но не разжимала руки.
И доктор — с ним тоже повезло настолько, насколько это возможно в нынешнем мире с его примитивной медициной, — сдается. Он прикасается к Изольде осторожно, трепетно, и Кайя благодарен ему за это. Но док — человек и способен не на много.
— Иза, посмотри на меня. — Кайя видел их боль, одну на двоих, и растерянность, и обиду, которая появляется, когда боль несправедлива. — Сейчас я кое-что сделаю. Просто, чтобы помочь. Как на турнире. Помнишь?
— Я цела…
Боль всегда горькая, а эта — особенно.
— Хорошо. Я просто должен убедиться.
Если у него получится. Что Кайя знает о человеческом теле, кроме того, что оно хрупкое до невозможности.
— Я загляну в…
Внутрь?
В разум?
В ту часть сознания, которое еще не разум?
— А ты поможешь Йену? — Она не уклоняется от прикосновения. — Обещай, что ты поможешь…
— Конечно.
Она действительно цела. Почти. Ушибы. Трещины в ребрах, особенно по левой стороне. Царапины. Но ни разрывов, ни внутреннего кровотечения, которое представляло бы реальную угрозу жизни. Правда, в ближайшие дни ей будет хуже некуда…
Кайя поможет, он заберет боль.
— Не надо. — Она выдыхает и разжимает руки. — Я справлюсь. Я… взрослая. Йен. Ты обещал.
С Йеном сложнее. Он еще меньше и легче, чем Кайя себе представлял. Смотрит обреченно. У него не осталось сил бороться, и это неправильно, чтобы вот так.
— Не бойся меня. — Пустое слово.
Кости еще слишком хрупкие. Его шею двумя пальцами переломать можно даже обычному человеку. Большая берцовая и малая берцовая немногим крепче. Перелом обеих, и на одном уровне. Смещения нет. Осколков тоже. Это хорошо. Рваная рана на руке выглядит жутко, но крупные сосуды не задеты. Ушиб спины — очень плохо. Но позвонки целы, и спинной мозг не поврежден. Шишка на лбу. Губа разбита.