* * *
Ариана
Териас явно был взбешён. В его глазах горел нехороший блеск.
«Что за глупость я ляпнула про приятный аромат? Не могла пооригинальнее его встретить? Хотя, куда уж оригинальнее? Надо было просто лежать в постели бревном и ждать его…»
Повелитель глядел на меня, гневно раздувая свои ноздри.
А я, несмотря на опасность ситуации, глядела на него в ответ, завороженная мощью и статью этого мужчины.
Высокий, сильный, красивый. Тело настолько великолепно, что я оторваться не могла.
Стыдливо коснулась взглядом его мужественности и почувствовала, как заливаюсь краской стыда.
Резко отвернулась и для надёжности, ещё зажмурила глаза.
— Дерзкая эа, как ты смеешь поворачиваться ко мне спиной? — раздалось шипение Повелителя.
Снова к нему повернулась и, глядя только ему в глаза, сбивчиво произнесла:
— Простите, Повелитель. Я… Вы… Вы настолько привлекательный мужчина, да ещё и обнажённый, что я смутилась...
— Твои слова расходятся с твоим поведением, эа, — сказал он с угрозой в голосе. — Ты встретила меня неподобающе.
— Простите…
— Я не позволял тебе говорить, — резко сказал он.
Захлопнула рот и кивнула.
— В твоих руках находится кинжал, эа. Этим кинжалом эльфийка-предательница пыталась заколоть Первого Повелителя Тёмных эльфов. Вопреки её желанию, кинжал не пронзил сердце Повелителя. Кинжал принёс смерть вероломной эльфийке, эа. Кинжал в твой руке – исторический предмет, который является, напоминаем, что даже самая красивая женщина, может оказаться ядовитой змеёй и нанести удар в спину.
Его голос звучал вкрадчиво, лился, словно патока, ласкал слух и завораживал, но при этом был опасным и обещал мне большие неприятности.
Посмотрела на невзрачный ножик и скривилась.
«Чёрт. А я им фрукт порезала и хотела его уже съесть. Хорошо, что эльф вовремя явился и рассказал историю этого предмета».
Положила ножик обратно на поднос, откуда я его и взяла, и вернула фрукт в вазу.
Мало ли, а то может, эти фрукты отравлены и символизируют какое-нибудь событие… Хотя, кушать уж очень хотелось.
— Простите… — пробормотала едва слышно.
Повелитель смотрел на меня, как на забавную зверушку со снисходительной усмешкой.
— На первый раз, эа, я тебя прощаю… — произнёс он и протянул мне в приглашении свою ладонь.
Сглотнула и, трясясь от охватившего меня страха и нереального волнения, вложила в его ладонь свою дрожащую ладошку.