– Новое дело, Холмс? – спросил я.
– Склонность к дедуктивным умозаключениям – заразительная штука, Уотсон, – усмехнулся Холмс. – Вы легко разгадали мое состояние. В самом деле, после целого месяца скучных пустяков у меня появилось настоящее дело.
– А меня вы к нему привлечете?
– Почему бы и нет? Но мы еще успеем все обсудить, сначала позавтракайте. Наша новая кухарка решила сегодня побаловать нас крутыми яйцами. Однако вчера на столе в прихожей я видел журнал «Семейное чтение». Боюсь, что роман, опубликованный в этом, без сомнения, почтенном еженедельнике, отвлек ее внимание и, таким образом, был нарушен режим, необходимый даже в таком незначительном деле, как варка яиц. Впрочем, о степени их пригодности к употреблению судите сами.
Уже через пятнадцать минут со стола было убрано, и мы с Холмсом остались вдвоем. Вытаскивая из кармана письмо, он спросил:
– Вам знакомо имя Нейла Гибсона, по прозвищу Золотой Король?
– Это американский сенатор?
– Вот именно. Он, в самом деле когда-то был сенатором от какого-то из западных штатов, но это в прошлом, а сейчас он самый крупный золотопромышленник в мире.
– А, теперь вспомнил! Он ведь уже несколько лет живет в Англии? Кажется, он довольно известен и здесь?
– Все верно. Он обзавелся большим имением в Хэмпшире, это было пять лет назад. А широкую известность он приобрел после того, как трагически погибла его жена.
– Вот оно что! Конечно, я встречал это имя в газетах. Но никаких подробностей я не помню.
Только сейчас я заметил, что одно из кресел погребено под грудой газет. Холмс кивнул в ту сторону и сказал:
– Знай я, что это дело мне достанется, так разобрался бы в газетных статьях, пока они были свежими, и даже выписки мог сделать. Вся сложность в том, что дело, хотя и сенсационное, выглядит совсем простым. Доказательства ясны, и даже личность обвиняемой не может их поколебать. Таково решение и присяжных при коронерском расследовании[1], и полицейского суда. А теперь им будет заниматься суд присяжных – выездная сессия в Винчестере. Честно говоря, Уотсон, сейчас положение обвиняемой кажется мне безнадежным. Я нахожу факты, но я бессилен их изменить. Так вот, если не обнаружатся какие-то дотоле не известные факты, которые позволили бы рассматривать происшедшее под новым углом зрения, похоже, моему клиенту не на что надеяться.