Юноша с ландышем (сборник) - страница 3

– Ну вот и славно! – обрадовался викарий. – Вечером состоится собрание прихода. Будет неплохо, если вы выступите на нем с небольшой речью, скажете несколько слов о своем заведении и его насущных нуждах.

Фрэнсис Рудфилд

Друзья потолковали еще о прениях в палате общин и новостях спортивной жизни, и викарий вынужден был откланяться: его ожидало много неотложных дел. Директор пошел проводить мистера Лейтона до одноколки. Мальчишки тем временем мастерили из стручков акации свистульки и рьяно дули в них, причем каждый старался перещеголять другого в этом мудреном искусстве. Когда джентльмены появились на крыльце, беседка-ротонда исходила разноголосыми трелями, а юные дарования болтали от избытка чувств ногами и беззлобно пихались.

– Так мы договорились с вами, вы будете сегодня? – спросил напоследок мистер Лейтон.

– Непременно, – тяжело как невольник вздохнул директор.

Они обменивались рукопожатиями, когда озорник Кевин Адамс, задорно подмигнув шкодливым, синим, словно бирюза, глазом, сообщил приятелям с интригой в голосе:

– Господа, у меня есть отменная идея! Я слышал, как сын эсквайра Уильям Джанипер хвастается, будто у них марципан в шоколаде не переводится: уже надоел всем до коликов, а его покупают и покупают. И что бы вы думали, я решил предпринять?

– Надавать ему по шее! – воинственно крикнул Найк Грейп, треснул соседа кулаком промеж лопаток и тут же получил сдачи.

– А вот и нет! Бери выше – посетить ночью их кладовку. Никто не желает составить мне компанию?

Свист разом затих. Предложение Кевина обескуражило ребят. Лакомка Стив Мосс проглотил слюну – марципана ему, чего греха таить, ужасно хотелось, но мысль о возможных последствиях портила весь аппетит, и даже Найк Грейп, гордившийся репутацией «отчаянного», стушевался и стал пристально рассматривать открывающийся из беседки вид.

– Ну же, господа, решайтесь! Кто со мной – тот герой!

Слово «герой» задело Фрэнсиса Рудфилда за живое. Он давно мечтал прославиться, но ребята старались не вовлекать его в рисковые проделки, более того, от внимания Фрэнсиса не ускользало, что стоит ему войти в классную комнату или спальную, и мальчишки переходят на шепот, а порой вовсе умолкают. Да тут еще, как нарочно, мистер Притчетт, желчный, сухонький словно богомол старичок с клокастыми бакенбардами и седыми кисточками бровей, проникся к нему расположением, хотя миндальничать с учениками было отнюдь не в его правилах.