– Вы мешаете мне зажечь свет!
Оказывается, Лида умудрилась встать между ним и выключателем.
При свете Фрей вовсе не казался страшным.
Он снял кепку, резким жестом кинул ее на полку и принялся вытирать ноги о половик.
– Вы тоже вытирайте, – сказал он. – Мыть тут некому.
– А почему вы не хотите сказать, что Сергей в больнице? – спросила Лидочка.
– Потому что потому. Я вам не справочное бюро! – Фрей вздернул бородку и, отстранив Лиду, прошел в комнату.
Он остановился возле дивана и хотел что-то сказать, но в этот момент издалека донесся детский плач.
– Что? – удивился Фрей. – Этого быть не может!
Лида поняла, что сейчас он, как царь Ирод, убежит истреблять вновь подкинутых младенцев.
Лидочка схватила его за полу пиджачка:
– Где пакет?
– Не знаю, – откликнулся он, вырываясь.
– Тогда я ухожу!
– Черт побери! – Он схватил со стола бумажный пакет и кинул через плечо. – Впрочем, теперь уже все равно!
Лидочка отпустила Фрея и подхватила пакет. Фрей убежал.
Пакет был в печальном виде. Кто-то грубо и в спешке открывал его, надорвал, потом кое-как заклеил скотчем. На конверте было написано знакомым мелким летучим почерком Сергея:
«Лидии Берестовой, тел. 617-17-40. Передать в случае моей внезапной смерти».
– Нет! – вырвалось у Лидочки вслух. – Он живой!
Никто ей не ответил. Из соседней комнаты донесся занудный, напряженный, срывающийся на крик голос Фрея.
И тут Лидочка поняла, что должна спешить. Надо быстро прочесть письмо и принимать меры. Нельзя оставлять нити событий в сомнительных руках девиц и ископаемого большевика.
Она присела на край дивана и вытащила из конверта толстую тетрадь и несколько отдельных листов бумаги. Сначала она прочла верхний лист:
«Дорогая Лида!
Спешу написать Вам, еще не решив, как передам это письмо. Но что бы ни случилось, наш неоконченный разговор требует завершения. Ведь у Вас остался неприятный осадок дурной шутки, жертвой которой Вы стали.
Поэтому прошу Вас – прочтите эту тетрадь. Надеюсь, что Вы согласитесь со мной: мое открытие нельзя предавать гласности, любые руки для него – дурные. И все же я не уничтожил записей и расчетов, оставляя решение за Вами. Когда взбесилась любимая собака, у тебя нет сил самому ее пристрелить. А кроме Вас, у меня нет человека, которому я мог бы завещать мои мысли. Подумайте, прочтя. Решитесь сохранить – возьмите папки и картонку из шкафа. Нет – уничтожьте».