Так что в итоге они и по сей день живут по юлианскому календарю,
вот и вся хитрость. Рождество у них тоже отмечается 25 декабря,
только у всех остальных людей в это время давно уже 7 января.
Потрясающая это все-таки штука - гомеопатия. Один из самых ярких
и наглядных примеров того, что человеческая глупость - вещь
поистине космических масштабов.
Причем начиналось-то все в общем-то хорошо. Доктор Самуэль
Ганеман был человеком огромного умища и офигенным гуманистом. Он
почему вообще затеял всю эту байду с гомеопатией? Потому что считал
тогдашнюю медицину дерьмом на палочке. Отказывался, еретик, делать
несчастным кровопускания и кормить их ртутью да мышьяком. Искал
альтернативу.
Ну и нашел.
Опять-таки начал он со вполне разумных предпосылок. Уже тогда
было известно, что кора хинного дерева отлично лечит лихорадку.
Ганеман решил, что раз она так отлично лечит, то и здоровому всяко
будет полезно. Ну и принялся жрать ее лошадиными дозами.
Сверхздоровым он от этого не стал. Наоборот - начал потеть,
температурить и вообще выглядеть так, будто как раз лихорадкой и
заболел. Умнейший человек, Ганеман сразу пришел к логичному выводу:
все есть яд - и все есть лекарство. Он решил, что если некое
вещество в больших дозах вызывает болезнь, то в малых дозах оно
станет лекарством.
Конечно, на самом деле все несколько сложнее. Но для
восемнадцатого века это был настоящий прорыв. Только вот дальше
Ганемана понесло куда-то в сторону. Он довел свою идею до абсурда,
решив, что чем меньше доза - тем эффективнее лекарство.
Что дальше - все в курсе. Он стал брать самые обычные
лекарственные травы (а также гнойные прыщи негров и любое другое
дерьмо, которое только сумел найти) и разбавлять до... ну да,
гомеопатических доз. Брал какой-нибудь подорожник, вымачивал его в
обычной воде (в лучшем случае - спирте), переливал этот раствор в
бутыль и разбавлял опять же водой. Один к десяти. Иногда к ста.
А потом снова разбавлял. И еще. И еще. И еще. Какая-то
зазеркальная логика привела его к мысли, что чем меньше останется
собственно лекарственного вещества (ну или гнойного прыща негра),
тем целебнее будет эликсир. В конце концов, конечно, в растворе не
оставалось ничего, кроме чистой воды - но Ганемана было уже не
остановить.
А еще он его встряхивал. Каждый раз. Поскольку когда он в первый
раз вез свои бутыльки куда-то там, карета очень сильно тряслась на
ухабах. Приехав на место, Ганеман почему-то решил, что теперь
эликсиры стали ваще офигенными, и заповедал встряхивать.