Я принял правильное решение дать ей пожить еще несколько дней.
Достаю другой ключ и отпираю большой замок на двери амбара. Поднимаю железную задвижку, и ветер распахивает створки. Мы входим внутрь, и я запираю за нами. Внутри все так же холодно, но нет ветра.
– Спасибо, – говорит моя женщина.
«Спасибо» – единственная фраза, которую ей разрешено говорить без разрешения.
Я киваю и жестом приказываю подойти к стойлу справа. Она повинуется.
– Войди внутрь, – приказываю я.
Девка колеблется. Последний раз мы приходили в амбар для наказания. Она поднимает руку.
– Можешь говорить, – разрешаю я.
– Чем я заслужила ваше неудовольствие? – спрашивает она голосом, дрожащим от холода и страха.
Страх мне нравится больше.
– Ты женщина, – говорю я и указываю на седло на деревянных козлах для пилки дров.
Девка знает, что делать. Мне не нужно снова учить ее этому.
– Я не люблю повторять.
Она всхлипывает, но перегибается через козлы, подставляя мне свой голый зад.
Улыбаясь, снимаю весло с крючка на стене и смотрю на ее ягодицы.
– Ты будешь вести себя хорошо. Ты выучишь свой урок! – Мне кажется, что я выкрикнул команду, но в действительности не говорю ни слова.
Бью ее веслом, и женщина кричит. Плевать, здесь никто не услышит. Я снова бью ученицу веслом по заду, чувствуя, как возбуждающе действуют на меня шлепки дерева по коже.
Но секс с нею мне не интересен. Ни к одной из них я не прикасался в этих целях. Неизвестно, где и с кем они побывали до меня. Свои потребности я удовлетворю позже.
Сначала пленницу нужно наказать.
Бью ее снова и снова, все быстрее и быстрее, она кричит и заливается слезами. Один последний шлепок, и козлы падают, а ученица лежит на полу, всхлипывая, и с ее зада стекают капли крови.
– Вставай! – говорю я.
Девка лежит. Хватаю ее за волосы и рывком поднимаю на ноги. Она кричит от боли и падает на колени.
– Обратно в клетку поползешь на четвереньках, – приказываю я.
И поднимаю весло.
Она начинает ползти. Открываю дверь амбара, и она продолжает ползти в снегу.
Я улыбаюсь.
Даже самые упрямые самки могут научиться повиноваться.
Даже Люси Кинкейд.